На первый взгляд «Нападение на 13-й участок» Жана-Франсуа Рише — обычный ремейк, новая версия культового малобюджетника Джона Карпентера. Однако если покопаться в архивах, то окажется, что перед нами ремейк в квадрате — будущий создатель «Хэллоуина» тоже позаимствовал сюжет у классической ленты!
Добавить в моё избранное
12 мин, 33 сек 10644
Он решил осовременить сюжет и перенести действие в Лос-Анджелес 70-х. Соответственно, ковбои-головорезы превратились в многонациональную уличную банду, а запершиеся в тюрьме шериф и его помощники — в полицейских участка номер 13. Здание предназначалось к сносу, и в нем было лишь несколько сотрудников и заключенных, готовившихся окончательно покинуть старую постройку. Однако именно в этот участок забежал мужчина, который прикончил бандита, убившего его дочь. Теперь для преступников стало делом «чести» отомстить за смерть товарища… Уложившись в предложенный инвесторами бюджет, Карпентер пригласил в картину лишь одного сравнительно известного актера — Остина Стокера, звезду «черных» боевиков класса «Б». Доверив негру главную роль, режиссер подчеркнул важный для него полиэтнический фактор сюжета — по обе стороны баррикад воевали представители разных рас.
Сэкономив на «звездности» положительных героев, Карпентер не стал тратиться и на злодеев. У бандитов в «Нападении» фактически нет реплик, и на эти роли можно было пригласить кого попало — лишь бы они выглядели достаточно «круто» (кстати, одного из них Карпентер сыграл сам). Кроме «Рио Браво», лента активно заимствовала ходы из «Ночи живых мертвецов», и потому режиссер хотел изобразить мерзавцев как «живых зомби» — пусть не пожирающих чужие мозги, но в остальном мало чем отличающихся от вылезших из могил покойников.
«Рио Браво» был снят без крупных планов, а декорации строились в 7/8 натуральной величины — чтобы персонажи картины представали не просто героями, а могучими титанами из «старого доброго» прошлого. У «Нападения» не было столь же глобальных задач, но это не помешало Карпентеру грамотно воспользоваться клаустрофобностью действия и в итоге создать мощный и жестокий триллер, ставший культовым хитом. Даже некоторая затянутость начальных сцен, которую позднее признавал сам режиссер, сыграла фильму на руку, поскольку Карпентер успел полноценно представить основных персонажей и наделить их жизнью, не ограниченной жанровыми функциями.
Но продюсер на то и продюсер, что он мыслит не так, как киноман, и даже не так, как режиссер. Для коммерческого продюсера на первом месте стоит финансовая актуальность проекта. Если есть возможность вновь поэксплуатировать сюжет, не требующий значительных расходов (это вам не «Кинг-Конг»!), но принесший некогда прибыль, то для продюсера это зеленый, а не красный свет. Впрочем, Карпентер тоже как-то сказал, что главные отзывы критиков — это не публикации в прессе, а кассовые сборы.
Поэтому когда американский прокатчик Focus Features (подразделение Universal), работающий с картинами вроде «Пианиста» и привозящий в США ленты Альмодовара и Бессона, основал компанию Rogue Pictures и поручил ей сосредоточиться на триллерах, ужастиках и боевиках, то одним из первых проектов новой студии стал ремейк «Нападения». С самого начала над постановкой работали не только американские, но и французские продюсеры, и Карпентер в одном из интервью даже сообщил, что обсуждался вариант создания фильма на галльском материале — с французским режиссером, актерами и местом съемок.
Однако это, безусловно, было слишком экстремальное решение. Во-первых, большая часть поклонников исходного «Нападения» живет в США, и было бы глупо отрывать будущую картину от тех, кто гарантированно стал бы ее зрителем. Во-вторых, во Франции три года назад уже был сделан вольный ремейк картины Карпентера — боевик Флорана-Эмилио Сири «Осиное гнездо», в котором играли Сами Насери, Бенуа Мажимель и Надья Фарес. Снимать то же самое, только «правильнее», было бессмысленно.
Поэтому проект вернули в американское пространство, но режиссером все-таки оставили француза. Фильм был поручен Жану-Франсуа Рише — более чем странный выбор! Ведь до сих пор Рише был известен двумя поставленными в 1990-х картинами на марксистскую тему («пролетариат-гегемон», «долой капитализм» и все такое) и лентой 2001 года «О любви», которая, несмотря на романтическое название, была не мелодрамой, а драмой о расизме и насилии во французском обществе. Джон Уэйн застрелился бы, узнав, что выпестованный им сюжет будет реализовывать человек, посвящающий свои постановки Марксу, Энгельсу и Ленину. Или, вернее, он сам пристрелил бы Рише — в порядке «охоты на ведьм». Но, что существенно важнее, Рише не мог похвастаться опытом постановки триллеров, и поручать ему новую версию картины Карпентера было просто опасно.
Сэкономив на «звездности» положительных героев, Карпентер не стал тратиться и на злодеев. У бандитов в «Нападении» фактически нет реплик, и на эти роли можно было пригласить кого попало — лишь бы они выглядели достаточно «круто» (кстати, одного из них Карпентер сыграл сам). Кроме «Рио Браво», лента активно заимствовала ходы из «Ночи живых мертвецов», и потому режиссер хотел изобразить мерзавцев как «живых зомби» — пусть не пожирающих чужие мозги, но в остальном мало чем отличающихся от вылезших из могил покойников.
«Рио Браво» был снят без крупных планов, а декорации строились в 7/8 натуральной величины — чтобы персонажи картины представали не просто героями, а могучими титанами из «старого доброго» прошлого. У «Нападения» не было столь же глобальных задач, но это не помешало Карпентеру грамотно воспользоваться клаустрофобностью действия и в итоге создать мощный и жестокий триллер, ставший культовым хитом. Даже некоторая затянутость начальных сцен, которую позднее признавал сам режиссер, сыграла фильму на руку, поскольку Карпентер успел полноценно представить основных персонажей и наделить их жизнью, не ограниченной жанровыми функциями.
Ремейк по-французски
По мнению большинства поклонников творчества Карпентера, «Нападение» совершенно не нуждалось в ремейке. Во-первых, картина была снята на сравнительно современном материале — обязательный «апгрейд» имел смысл разве что для причесок и нарядов персонажей. Во-вторых, с постановочной точки зрения к ленте мало что можно было добавить. Как и в случае с ремейком «Рассвета мертвецов», режиссер новой постановки должен был хорошо поработать, чтобы хотя бы повторить успех именитого предшественника.Но продюсер на то и продюсер, что он мыслит не так, как киноман, и даже не так, как режиссер. Для коммерческого продюсера на первом месте стоит финансовая актуальность проекта. Если есть возможность вновь поэксплуатировать сюжет, не требующий значительных расходов (это вам не «Кинг-Конг»!), но принесший некогда прибыль, то для продюсера это зеленый, а не красный свет. Впрочем, Карпентер тоже как-то сказал, что главные отзывы критиков — это не публикации в прессе, а кассовые сборы.
Поэтому когда американский прокатчик Focus Features (подразделение Universal), работающий с картинами вроде «Пианиста» и привозящий в США ленты Альмодовара и Бессона, основал компанию Rogue Pictures и поручил ей сосредоточиться на триллерах, ужастиках и боевиках, то одним из первых проектов новой студии стал ремейк «Нападения». С самого начала над постановкой работали не только американские, но и французские продюсеры, и Карпентер в одном из интервью даже сообщил, что обсуждался вариант создания фильма на галльском материале — с французским режиссером, актерами и местом съемок.
Однако это, безусловно, было слишком экстремальное решение. Во-первых, большая часть поклонников исходного «Нападения» живет в США, и было бы глупо отрывать будущую картину от тех, кто гарантированно стал бы ее зрителем. Во-вторых, во Франции три года назад уже был сделан вольный ремейк картины Карпентера — боевик Флорана-Эмилио Сири «Осиное гнездо», в котором играли Сами Насери, Бенуа Мажимель и Надья Фарес. Снимать то же самое, только «правильнее», было бессмысленно.
Поэтому проект вернули в американское пространство, но режиссером все-таки оставили француза. Фильм был поручен Жану-Франсуа Рише — более чем странный выбор! Ведь до сих пор Рише был известен двумя поставленными в 1990-х картинами на марксистскую тему («пролетариат-гегемон», «долой капитализм» и все такое) и лентой 2001 года «О любви», которая, несмотря на романтическое название, была не мелодрамой, а драмой о расизме и насилии во французском обществе. Джон Уэйн застрелился бы, узнав, что выпестованный им сюжет будет реализовывать человек, посвящающий свои постановки Марксу, Энгельсу и Ленину. Или, вернее, он сам пристрелил бы Рише — в порядке «охоты на ведьм». Но, что существенно важнее, Рише не мог похвастаться опытом постановки триллеров, и поручать ему новую версию картины Карпентера было просто опасно.
