В огне не горящий (другой вариант)

Где-то пожар.

Яркое зарево притягивало взгляды и никого не оставляло равнодушным. Большинство прохожих повиновалось манящим всполохам пламени и направлялось совсем не туда, куда планировало идти еще минуту назад.

Он тоже присоединился к толпе, влекомой предвкушением страшного зрелища, но совсем по другой причине. Растворявшийся в морозном воздухе едкий дым нес в себе не только запах гари, но еще и запах возбуждения, запах ужаса. Никогда раньше ему и в голову не приходило, что это тоже может пахнуть.

Горел один из старых деревянных домов, оставшихся от когда-то большой деревни, втоптанной в прошлое мощными корпусами многоэтажных новостроек. Пламя гудело, трещало, пожирая древесину, разрасталось, стремилось ввысь в честолюбивом желании осветить темное вечернее небо. Людская толпа тоже гудела, трещала, сочувственно вздыхала и испуганно вскрикивала почти в унисон огню.

— Пожарных вызвали?

— Вызвали.

— Только дорога-то не расчищена. Вот никак и не доедут.

— Да и хозяев дома не было. Не сразу и заметили, что горит.

— Круто полыхает! Отвались!

— А где хозяева?

— Люся только в девять с работы приходит, а Николай, наверное, уже ушел на дежурство.

— Так они только вдвоем тут живут?

— Не-е. У них еще пацанчика два. Дошколята.

— А пацаны сейчас где?

— Пацаны?

— Ах! — пронеслось по толпе, полное ужаса и отчаяния, и тут же издалека отозвалась печальным воем пожарная сирена.

— Были бы дОма, так, наверное, кричали бы, — робко предположил кто-то, и старушка, стоящая рядом, торопливо ухватилась за обнадеживающие слова.

— Поди, гуляют, пока родителей нет. Или у приятелей сидят.

— Ну, отец перед уходом их обычно дома запирает, чтоб матери дождались, — нерасчетливо откликнулась какая-то всезнающая тетка.

И опять:

— Ах!

— А вон и Люська! — донеслось с другой стороны.

Молодая женщина бежала прямиком к горящему дому, бежала неуклюже, тяжело, ноги ее путались в снежном месиве. Расстегнутое пальто мешало движениям, обвиваясь длинными полами вокруг коленей, и она раздраженно скинула его.

— Мальчики! Мальчики! Где мои мальчики?

Женщину встретило жуткое молчание.

Огромными, в одно мгновенье потерявшими цвет глазами она взглянула на толпу, потом на дом, поглощаемый пламенем, и, расталкивая окружавших ее людей, устремилась вперед, к нестерпимому свету и жару огня.

— Люсь! Ты куда? Только сама сгоришь!

— Поздно уже! Поздно!

— Коля! Хорошо, что пришел! Скажи ты ей!

Крупный, высокий мужчина, успел ухватить за руку рвущуюся к дому женщину, попытался привлечь к себе, тихо твердя, словно заклинание:

— Люсь! Не надо, Люсь! Огонь уже, смотри… Все горит. Люсь! Не надо!

Та нетерпеливо дернулась в желании освободиться, но потом узнала мужа, с надеждой посмотрела ему в лицо.

— Коленька! Ты же спасешь мальчиков? Правда, Коленька?

Мужчина спрятал глаза.

— Люсь, но ты пойми… Она поняла. Она упала перед ним на колени, впилась пальцами в подол его куртки.

— Коленька! Христом-богом прошу! Спаси мальчиков!

Муж молчал, смотрел в сторону. Глаза его зияли пустотой, уши его отказывались слышать.

— Будь ты проклят! — прошептала женщина.

— Будь ты проклят! — и опять бегом устремилась к дому.

Но что-то оказалось у нее на пути, то ли яма, то ли корка льда, спрятавшаяся под снегом. Женщина оступилась, упала, а когда попыталась встать, нога ее непослушно подвернулась, и она вскрикнула от боли, но сразу же поднялась опять. И опять у нее ничего не получилось, и она, зло и отчаянно ревя, поползла вперед на корточках, отказываясь воспринимать тщетность своих усилий.

— Мальчики! Я сейчас! Я сейчас!

Он видел все, он слышал каждое слово. Он с ненавистью и презрением оглядывал людей, пришедших только для того, чтобы посмотреть, и с самого начала даже не попытавшихся хоть что-то предпринять. А огонь полыхал на разгоряченных лицах зевак, уродуя их неестественной игрой света и тени, огонь смеялся, огонь бросал вызов, выстреливая ввысь обжигающими искрами. И он вдруг понял, что совершенно не испытывает страха. Он мгновенно уверовал в то, что сможет легко победить стихию, он чувствовал в себе незнакомую силу, делавшую его стремительнее, хитрее, удачливее.

— Эй, парень, ты куда! — изумленный крик хлестнул его в спину.

— Ты с ума сошел.

Нет! Как раз с умом у него было все в порядке. Тот работал необычайно четко и отточено, управляя телом где-то на уровне инстинктов и интуиции, не тратя время на раздумья и расчеты.

Он легко вышиб ногой тлеющую дверь, и нестерпимый жар обрушился на него со всех сторон, но он не задержался ни на секунду.