— Чёрт побери! Я сморщился и смачно плюнул в чёрное облако, которым фыркнул мне в лицо уползающий с остановки автобус. Погода отнюдь не располагала ни к пешим прогулкам на дальние дистанции, ни к комфортному ожиданию следующего железного ишака…
Добавить в моё избранное
5 мин, 6 сек 8401
— Чёрт побери! — я зло ударил кулаком в улыбающийся рекламный стенд. По издевательской надписи «Хочешь быть лучшим?» побежала сеточка трещин.
— Вот чёрт возьми, а!
Раздался хлопок, и остановка снова наполнилась удушливм дымом, хотя никакого транспорта поблизости не наблюдалось. Я хотел было ругнуться, но закашлялся так, что и не сразу понял, что в вонючем облаке кто-то стоит.
Существо передо мной явно предпочитало прямохождение, несмотря на копыта на по-козлиному изогнутых ногах. Нижняя часть туловища была облачена в чёрное с красным галифе, верхняя же, в том числе и хитрая мордашка, заросла чёрной шерстью, плотной и густой. На мордочке блестели тёмно-бордовые глазки-пуговки, чёрный кожаный пятачок носа смешно подрагивал, а довольная улыбка обнажала ровный ряд мелких, острых жёлтых зубов. Подвижные треугольные ушки располагались чуть пониже двух аккуратных рогов. Четырёхпалые руки, чёрные и высохшие, как у старого зулуса, теребили пушистую кисточку на кончике длинного хвоста.
— Из-зыди, б-белочка… — проговорил я, пытаясь себя ущипнуть. Вместо того, чтобы исчезнуть, глюк заговорил хорошо поставленным голосом промоутера из супермаркета:
— Поздравляю! Вы произнесли заклинание ровно 666 раз в течение нынешнего календарного года, и ваше желание будет исполнено!
— Бред какой-то… Офигеть не встать! — я сел туда, где на остановке бывает скамейка. Прошлым летом бомжи умудрились сдать её в металлолом, но я об этом забыл, и, вместо того, чтобы упасть на асфальт, бухнулся на сидение и почувствовал, будто прилип к нему.
— Какое ещё желание?!
— Ну как это какое? Вы ровно 666 раз попросили… как бы это сказать… ну… — мой чёрный и пушистый друг явно смутился.
— Что «Ну»?! — взревел я.
— Побрать Вас… — Чё-орт побе… э… хм… да.
Копытно-рогатый пушистик выжидательно посмотрел на меня.
— Ну… и. что теперь? — офигело спросил я, в уме прикидывая, что с таким другом откос от армии мне гарантрован.
— Прошу вас последовать за мной! — всё тем же промоутерским голосом произнёс чёртик и, прежде чем я успел что-либо предпринять, всё вокруг завертелось.
Дальнейшее напоминало декорации дешевого юмористического ужастика. Мы возникли всё из того же вонючего облака посреди большого зала. Подсветка была, разумеется, красной и тусклой, как от фонаря для фотопечати. Я всё ещё сидел на жележной скамейке, с которой мне было, натурально, не встать. Открыв было рот, чтобы послать эту скамейку по всем известному адресу, я вздрогнул и замер на полузвуке. Страшненькая перспектива моментально нарисовалась перед моим воспалённым воображением, и я поперхнулся.
Мой спутник, казалось, не заметил моих душевных волнений. Оглядев скамейку, он сокрушенно покачал головой:
— Да… Офигеть, не встать… Первое у вас получилось даже без нашей помощи… Ну что ж, придётся вам путешествовать по нашим краям сидя!
Скамейка подо мной неприятно завибрировала и поплыла за неторопливо идущим чёртиком вглубь зала. Там, в красном полумраке, что-то потрескивало и булькало. Пахло дымом, серой и растопленным гудроном.
— На нашем производстве трудится приблизительно сто тысяч чертей, — рассказывал он тем временем, и в его тоне слышались интонации советского мастера цеха.
— Да-да, это не преувеличение. Видете ли, удовлетворять потребности подсознания совсем непросто… Страшно даже подумать, сколько людей, выросших в атеистическом государстве, подспудно представляют себе ад как помесь котельной с кухней!
Мы проходили (то-есть он-то проходил, а я проезжал) мимо громадных закопчённых чанов, над которыми клубился пар. Обслуживающий персонал, все как один с копятами, рогами и хвостами, явно был в родстве с моим проводником. Многие оборачивались на нас, махали моему провожатому и возвращались к преванному делу.
Мы вышли из зала в Чёрный-Чёрный Коридор (название мне было торжественно объявлено). Из-за плотно закрытых дверей доносились нечленораздельные вопли.
— Туда мы заглядывать не будем, — сказал чёртик, поёжившись, — Не на что там смотреть. Жуткое садо-мазо… По коридору величественно проплыл огромный, весь в красных прожилках, глаз. Не удостоив нас взглядом, он достиг поворота и скрылся.
— Это что было? Саурон, что ли?
— Да нет, обычный бехолдер, — нахмурился мой провожатый.
— Что-то не к добру они тут разлетались… Тем временем коридор вывел нас в другой зал. Этот был в ином стиле — холодный, синеватый и, как сказала бы моя подружка, «готичненький». В зале было удивительно пусто — только в дальнем конце высился иссиня-чёрный трон, к счастью, без признаков того, кто мог бы на нём сидеть. Чувствовалось, что чёртик старается проскочить этот зал как можно быстрее.
В следующем коридоре мы обогнали Гроб-на-колёсиках, который катил аккуратный скелет в фартуке и галстуке-бабочке. Из гроба доносился характерный звон стеклотары.
— Вот чёрт возьми, а!
Раздался хлопок, и остановка снова наполнилась удушливм дымом, хотя никакого транспорта поблизости не наблюдалось. Я хотел было ругнуться, но закашлялся так, что и не сразу понял, что в вонючем облаке кто-то стоит.
Существо передо мной явно предпочитало прямохождение, несмотря на копыта на по-козлиному изогнутых ногах. Нижняя часть туловища была облачена в чёрное с красным галифе, верхняя же, в том числе и хитрая мордашка, заросла чёрной шерстью, плотной и густой. На мордочке блестели тёмно-бордовые глазки-пуговки, чёрный кожаный пятачок носа смешно подрагивал, а довольная улыбка обнажала ровный ряд мелких, острых жёлтых зубов. Подвижные треугольные ушки располагались чуть пониже двух аккуратных рогов. Четырёхпалые руки, чёрные и высохшие, как у старого зулуса, теребили пушистую кисточку на кончике длинного хвоста.
— Из-зыди, б-белочка… — проговорил я, пытаясь себя ущипнуть. Вместо того, чтобы исчезнуть, глюк заговорил хорошо поставленным голосом промоутера из супермаркета:
— Поздравляю! Вы произнесли заклинание ровно 666 раз в течение нынешнего календарного года, и ваше желание будет исполнено!
— Бред какой-то… Офигеть не встать! — я сел туда, где на остановке бывает скамейка. Прошлым летом бомжи умудрились сдать её в металлолом, но я об этом забыл, и, вместо того, чтобы упасть на асфальт, бухнулся на сидение и почувствовал, будто прилип к нему.
— Какое ещё желание?!
— Ну как это какое? Вы ровно 666 раз попросили… как бы это сказать… ну… — мой чёрный и пушистый друг явно смутился.
— Что «Ну»?! — взревел я.
— Побрать Вас… — Чё-орт побе… э… хм… да.
Копытно-рогатый пушистик выжидательно посмотрел на меня.
— Ну… и. что теперь? — офигело спросил я, в уме прикидывая, что с таким другом откос от армии мне гарантрован.
— Прошу вас последовать за мной! — всё тем же промоутерским голосом произнёс чёртик и, прежде чем я успел что-либо предпринять, всё вокруг завертелось.
Дальнейшее напоминало декорации дешевого юмористического ужастика. Мы возникли всё из того же вонючего облака посреди большого зала. Подсветка была, разумеется, красной и тусклой, как от фонаря для фотопечати. Я всё ещё сидел на жележной скамейке, с которой мне было, натурально, не встать. Открыв было рот, чтобы послать эту скамейку по всем известному адресу, я вздрогнул и замер на полузвуке. Страшненькая перспектива моментально нарисовалась перед моим воспалённым воображением, и я поперхнулся.
Мой спутник, казалось, не заметил моих душевных волнений. Оглядев скамейку, он сокрушенно покачал головой:
— Да… Офигеть, не встать… Первое у вас получилось даже без нашей помощи… Ну что ж, придётся вам путешествовать по нашим краям сидя!
Скамейка подо мной неприятно завибрировала и поплыла за неторопливо идущим чёртиком вглубь зала. Там, в красном полумраке, что-то потрескивало и булькало. Пахло дымом, серой и растопленным гудроном.
— На нашем производстве трудится приблизительно сто тысяч чертей, — рассказывал он тем временем, и в его тоне слышались интонации советского мастера цеха.
— Да-да, это не преувеличение. Видете ли, удовлетворять потребности подсознания совсем непросто… Страшно даже подумать, сколько людей, выросших в атеистическом государстве, подспудно представляют себе ад как помесь котельной с кухней!
Мы проходили (то-есть он-то проходил, а я проезжал) мимо громадных закопчённых чанов, над которыми клубился пар. Обслуживающий персонал, все как один с копятами, рогами и хвостами, явно был в родстве с моим проводником. Многие оборачивались на нас, махали моему провожатому и возвращались к преванному делу.
Мы вышли из зала в Чёрный-Чёрный Коридор (название мне было торжественно объявлено). Из-за плотно закрытых дверей доносились нечленораздельные вопли.
— Туда мы заглядывать не будем, — сказал чёртик, поёжившись, — Не на что там смотреть. Жуткое садо-мазо… По коридору величественно проплыл огромный, весь в красных прожилках, глаз. Не удостоив нас взглядом, он достиг поворота и скрылся.
— Это что было? Саурон, что ли?
— Да нет, обычный бехолдер, — нахмурился мой провожатый.
— Что-то не к добру они тут разлетались… Тем временем коридор вывел нас в другой зал. Этот был в ином стиле — холодный, синеватый и, как сказала бы моя подружка, «готичненький». В зале было удивительно пусто — только в дальнем конце высился иссиня-чёрный трон, к счастью, без признаков того, кто мог бы на нём сидеть. Чувствовалось, что чёртик старается проскочить этот зал как можно быстрее.
В следующем коридоре мы обогнали Гроб-на-колёсиках, который катил аккуратный скелет в фартуке и галстуке-бабочке. Из гроба доносился характерный звон стеклотары.
Страница
1 из 2
1 из 2
