Возвращение

Девушка встала, сняла куртку и ботинки. Бабушка что-то бормотала себе под нос, взяла внучку под руку и потянула на кухню. Там на столе стояла тарелка с дымящимися оладьями. Бабушка, что-то напевая, взяла чашку, сполоснула ее и налила горячего чаю. Маша взяла оладушек и вдруг почувствовала сильный голод. Еще бы, ведь она целый день не ела ничего, даже на скромных поминках кусок в горло не лез. Бабушка с умилением смотрела, как Маша уплетает стряпню и приговаривал:

— Кушай, милая, кушай. А то вечно навыдумываете себе диет всяких.

Маше казалось, что она попала в совершенно другой мир, мир, в котором бабушка жива. И девушке очень захотелось подольше остаться в этом мире.

— Ты сегодня словно сама не своя, — сказала бабушка.

— Расскажи, что случилось? Я ведь вижу, что ты расстроена.

— Не знаю… Странно все… У тебя было когда-нибудь такое чувство, что не понимаешь, сон вокруг или явь?

— Ты о чем?

— Ну, например, сегодня видишь человека мертвым, а завтра встречаешь его живым. И не можешь понять, толи просто очень хочешь видеть его живым… Толи с ума сошла… — Бывает так, Машенька. Вот, помню, остались мы после войны вдвоем с матерью жить. Целыми днями она на работе пропадала да и надорвалась. Схоронили ее, а мне идти-то некуда. До ночи я на мамкиной могиле прорыдала, все звала ее, просила вернуться, не оставлять сиротой. Поплелась домой в темноте, гляжу, а в доме нашем свет горит. Ну, думаю, неужто соседи поживиться пришли. Захожу, а за столом в горнице мать сидит! Как живая! Кинулась я к ней со слезами, думала, господь мои просьбы услышал, не оставил одну на свете. Потом смотрю, не мать это вовсе… Сидит, на меня смотрит и улыбается жутко, а глаза будто белой пленкой покрыты. Длинными желтыми когтями скатерть царапает… Вот, говорит, дочка, вернулась я, как ты и просила… Стала она меня по голове гладить да колыбельную напевать. Чувствую, засыпаю совсем, а сама думаю: нельзя здесь оставаться, смерть! Убежала я прочь из дому. Утром меня в поле соседи нашли да и приютили. В дом наш я еще долго боялась ходить… А ты что спрашиваешь, Машенька? Или привиделось что?

— Нет, это я так, — ответила девушка и зевнула. Ее внезапно потерянный уютный мирок вернулся. Бабуля рядом, неважно, каким образом. Ведь здесь так хорошо.

— Давай-ка ты у меня оставайся, — сказала бабушка и скрылась в комнате, где тут же застучали дверцы шкафа. Видимо белье постельное доставала.

Для Маши в квартире всегда было приготовлено место в отдельной комнате. А спать и правда очень хочется… Наверное, нужно маме позвонить!

— А маме я уже позвонила, — вдруг сказала бабушка, будто мысли прочитав.

— Сказала, что ты у меня останешься, чтоб не волновалась.

Маша удивилась, когда это бабушка успела маме позвонить? Но нереальность происходящего уже не пугала. Девушка была согласна остаться в этом новом мире, где все так спокойно, где любимые люди никогда не уходят. Маша легла под одеяло и закрыла глаза.

Удивительно, но такой долгожданный сон никак не шел. Маша поворочалась, устраиваясь поудобнее, и взгляд ее упал на двери. Там, за стеклянной створкой, стояла бабушка. Она смотрела на девушку, не отрываясь, и бесшумно водила длинными ногтями по стеклу. Маша похолодела от страха. С сознания будто спала сонная пелена. Новый мирок уже не казался таким уж уютным.

Девушка поднялась и медленно отошла в другой конец комнаты. Бабушка взглядом следила за ней и молча улыбалась. Маша судорожно думала, что же делать дальше. Бежать? Или оставаться в комнате до утра? Снова взглянув на дверь, Маша обнаружила, что бабушки нет. Девушка взяла со стола стеклянный графин и медленно вышла за дверь. Никого. Маша вспомнила, что дверь кухни закрывается изнутри на защелку. Может быть, там удастся спастись от странного существа, принявшего облик бабули?

Девушка бросилась на кухню, хлопнула дверью и заперла ее на замок. Черт, мобильник остался в куртке! Может, удастся докричаться до кого-нибудь через окно? Маша включила свет и обомлела. За столом сидела ее бабуля, смотрела на нее белесыми глазами и улыбалась. Длинные желтые ногти скребли скатерть… Маша хотела бежать, но будто приросла к полу, да и поворачиваться спиной к этому существу было очень страшно. Она чувствовала, что нельзя этого делать. Безопаснее — остаться.

— Бабушка, — прошептала Маша.

— Я ведь тебя схоронила… Я очень хотела, чтоб ты вернулась, очень! Но не так! Не так… Бабушка лишь молча улыбалась. Маша подумала, если не показывать страха, может быть то, что приняло облик ее бабушки, останется неподвижным до утра? Девушка тихонько опустилась на пол. Нужно только дождаться рассвета… А в это время Наталья Петровна, обеспокоенная долгим отсутствием дочери, пришла в квартиру к покойной матери. Она обнаружила курточку и кроссовки Маши, ходила по квартире, звала дочь, но так и не нашла ее.