Добавить в моё избранное
7 мин, 55 сек 12379
Если хотите, можем прислать и другую девушку.
— Но я устал от любви.
— Может быть, вспомните детство? Мы изготовим для вас любимую игрушку.
— Я все забыл.
— Может быть, рыцари устроят военный турнир?
— Они наскучили мне.
— Мы ничего больше не способны прочитать в вашей памяти. Вы же сами запретили себе думать о прошлом.
— Я хочу только одного. Уснуть… — Что же вам мешает?
— Днем спать нельзя, ведь только днем и происходят события жизни. А ночью мыкаюсь без сна из-за туманов и одиночества. Пришлите кого-нибудь ночью!
— Пришлем кого угодно — но днем.
— А я хочу ночью!
— Мы не можем этого сделать, — целитель вздыхает, словно бы устав объяснять очевидные истины непослушному и непонятливому ребенку.
— Мы способны существовать лишь в жару. В холодное время суток бесследно растворяемся в тумане. К утру он лепит из ваших мечтаний и желаний новые чудесные образы… — Но я хочу, чтобы ко мне пришли ночью!
— Это невозможно, Ваше величество.
— Я приказываю!
— Хорошо, тогда мы сделаем все, чтобы исполнить приказ… Несколько дней ничего больше не происходит. Днем на холмах воюют рыцари, ночью я слежу за петлями и метастазами тумана. Наконец, наступает третий вечер. Жара постепенно сменяется закатным сумраком. Вновь хочется пить. Подхожу к ведру, набираю стакан воды. И вдруг замираю как вкопанный!
Затем я поспешно выключаю свет и вижу далеко вдали отблески автомобильных фар. Кто это? Откуда? Как они смогли пробиться сквозь толщу тумана? Слишком быстро они приближаются! Может быть, не открывать двери? Император не должен предстать перед подданными в таком беспорядке! А если это и вовсе не подданные? Но кто тогда может быть? Иностранные послы? Подосланные убийцы?
Звонят долгое время. У машины стоят несколько человек — но из окна трудно разобрать, сколько именно. Всматриваюсь в темноту, но не могу разобрать их лиц и намерений.
Я попал в ловушку! Здесь есть только один выход — через ворота. Некуда бежать, негде спрятаться. Я не знаю, что мне делать! Может быть, удастся перемахнуть через забор?
Но едва лишь выбираюсь во двор, как порог дома поспешно перешагивает высокая тень и целится мне в грудь из длинной тонкой трубки. Ноги подгибаются, я сажусь на песок… Тень нажимает на курок. И вспыхивает яркий луч света! Фонарик. Это всего лишь фонарик. Теперь я узнаю и держащую его женщину… Нина одета в джинсовый костюм, на плечи наброшена куртка. Но как же она изменилась! Глаза стали усталыми и в то же время решительными, в них появились непривычные ясность и боль. Мне очень страшно. Ведь и все заговоры цареубийц происходят обычно ночью! Чего же хотят от меня теперь?
Тем временем Нина поворачивает свой светильник. Желтый луч скользит по пескам, стенам, перепрыгивает с одних каменных громад на другие… Иногда он бьет мне в прямо в лицо, и тогда я вижу, что в руке женщины словно бы вспыхивает звезда. Тени проносятся у наших ног в немыслимом водовороте… Помню, как мы поднимаемся по выцветшей от темноты лестнице. Помню, как я сажусь в комнатное кресло и после нескольких горловых звуков с трудом произношу:
— Расскажи про Париж.
— Париж? А что Париж? — пожимает плечами Нина.
— Все это было много лет назад… Я давно уже вернулась на родину. Да, Париж… Очень богатый и красивый город. Столько видела там интересных людей, столько звпомнила новых впечатлений… Но не стоит сейчас об этом, ну, пожалуйста… И беспокойно смотрит на меня, кусая губы от непонятного беспокойства. А я ощущаю себя распятым на подлокотниках кресла.
— Почему же ты молчал столько лет? Только вчера все-таки позвал меня к себе, — упрекает Нина.
— Я сразу приехала… Я плохо понимаю, о чем она говорит. Но в голове сам собою возникает нужный ответ:
— Как я скучал без тебя все эти годы… — Тогда почему не пытался меня найти? Почему после тех ударов судьбы ты сломался и предпочел заживо гнить в облаке своих галлю… своих фантазий?
Я внимательно смотрю на эту настырную женщину и неожиданно бормочу сквозь зубы непонятные фразы:
— Не я сломался. Меня сломали. Долга не мог им отдать… И тогда Нина горестно восклицает:
— Пожалуйста… ну, пожалуйста… ну, вспомни меня… постарайся! У тебя все получится, ведь я-то знаю! Мы шли тогда по улице… нам было девятнадцать… ты меня поцеловал тогда… еще ветер был… и дождь… и листья падали… мы были так счастливы… даже под машину чуть-чуть не попали… ну хоть что-нибудь можешь вспомнить?
Что тут отвечать? Ничего. Я спрашиваю лишь:
— Ты готова остаться здесь?
— Я готова увезти тебя отсюда, — отвечает Нина и бессильно плачет.
— Но что я буду делать там, в твоем мире? Командовать армиями?
Может быть, царствовать над пустыней?
— Но я устал от любви.
— Может быть, вспомните детство? Мы изготовим для вас любимую игрушку.
— Я все забыл.
— Может быть, рыцари устроят военный турнир?
— Они наскучили мне.
— Мы ничего больше не способны прочитать в вашей памяти. Вы же сами запретили себе думать о прошлом.
— Я хочу только одного. Уснуть… — Что же вам мешает?
— Днем спать нельзя, ведь только днем и происходят события жизни. А ночью мыкаюсь без сна из-за туманов и одиночества. Пришлите кого-нибудь ночью!
— Пришлем кого угодно — но днем.
— А я хочу ночью!
— Мы не можем этого сделать, — целитель вздыхает, словно бы устав объяснять очевидные истины непослушному и непонятливому ребенку.
— Мы способны существовать лишь в жару. В холодное время суток бесследно растворяемся в тумане. К утру он лепит из ваших мечтаний и желаний новые чудесные образы… — Но я хочу, чтобы ко мне пришли ночью!
— Это невозможно, Ваше величество.
— Я приказываю!
— Хорошо, тогда мы сделаем все, чтобы исполнить приказ… Несколько дней ничего больше не происходит. Днем на холмах воюют рыцари, ночью я слежу за петлями и метастазами тумана. Наконец, наступает третий вечер. Жара постепенно сменяется закатным сумраком. Вновь хочется пить. Подхожу к ведру, набираю стакан воды. И вдруг замираю как вкопанный!
Затем я поспешно выключаю свет и вижу далеко вдали отблески автомобильных фар. Кто это? Откуда? Как они смогли пробиться сквозь толщу тумана? Слишком быстро они приближаются! Может быть, не открывать двери? Император не должен предстать перед подданными в таком беспорядке! А если это и вовсе не подданные? Но кто тогда может быть? Иностранные послы? Подосланные убийцы?
Звонят долгое время. У машины стоят несколько человек — но из окна трудно разобрать, сколько именно. Всматриваюсь в темноту, но не могу разобрать их лиц и намерений.
Я попал в ловушку! Здесь есть только один выход — через ворота. Некуда бежать, негде спрятаться. Я не знаю, что мне делать! Может быть, удастся перемахнуть через забор?
Но едва лишь выбираюсь во двор, как порог дома поспешно перешагивает высокая тень и целится мне в грудь из длинной тонкой трубки. Ноги подгибаются, я сажусь на песок… Тень нажимает на курок. И вспыхивает яркий луч света! Фонарик. Это всего лишь фонарик. Теперь я узнаю и держащую его женщину… Нина одета в джинсовый костюм, на плечи наброшена куртка. Но как же она изменилась! Глаза стали усталыми и в то же время решительными, в них появились непривычные ясность и боль. Мне очень страшно. Ведь и все заговоры цареубийц происходят обычно ночью! Чего же хотят от меня теперь?
Тем временем Нина поворачивает свой светильник. Желтый луч скользит по пескам, стенам, перепрыгивает с одних каменных громад на другие… Иногда он бьет мне в прямо в лицо, и тогда я вижу, что в руке женщины словно бы вспыхивает звезда. Тени проносятся у наших ног в немыслимом водовороте… Помню, как мы поднимаемся по выцветшей от темноты лестнице. Помню, как я сажусь в комнатное кресло и после нескольких горловых звуков с трудом произношу:
— Расскажи про Париж.
— Париж? А что Париж? — пожимает плечами Нина.
— Все это было много лет назад… Я давно уже вернулась на родину. Да, Париж… Очень богатый и красивый город. Столько видела там интересных людей, столько звпомнила новых впечатлений… Но не стоит сейчас об этом, ну, пожалуйста… И беспокойно смотрит на меня, кусая губы от непонятного беспокойства. А я ощущаю себя распятым на подлокотниках кресла.
— Почему же ты молчал столько лет? Только вчера все-таки позвал меня к себе, — упрекает Нина.
— Я сразу приехала… Я плохо понимаю, о чем она говорит. Но в голове сам собою возникает нужный ответ:
— Как я скучал без тебя все эти годы… — Тогда почему не пытался меня найти? Почему после тех ударов судьбы ты сломался и предпочел заживо гнить в облаке своих галлю… своих фантазий?
Я внимательно смотрю на эту настырную женщину и неожиданно бормочу сквозь зубы непонятные фразы:
— Не я сломался. Меня сломали. Долга не мог им отдать… И тогда Нина горестно восклицает:
— Пожалуйста… ну, пожалуйста… ну, вспомни меня… постарайся! У тебя все получится, ведь я-то знаю! Мы шли тогда по улице… нам было девятнадцать… ты меня поцеловал тогда… еще ветер был… и дождь… и листья падали… мы были так счастливы… даже под машину чуть-чуть не попали… ну хоть что-нибудь можешь вспомнить?
Что тут отвечать? Ничего. Я спрашиваю лишь:
— Ты готова остаться здесь?
— Я готова увезти тебя отсюда, — отвечает Нина и бессильно плачет.
— Но что я буду делать там, в твоем мире? Командовать армиями?
Может быть, царствовать над пустыней?
Страница
2 из 3
2 из 3
