Добавить в моё избранное
9 мин, 30 сек 19477
Я хотел плакать, но слез не было!
А потом появился старик на костылях, одетый в широкополую шляпу из соломы и курящий трубку. Он улыбнулся мне, протянул раскрытую ладонь, я вложил свою руку в его и навсегда избавился от всех тяжестей мира живых.
Голос Дунуидди исчез, и через скрип и скрежет, вновь пробился баритон Папы Легба.
— Мистер Эдисон, что вы можете сказать в свое оправдание? Да ничего не говорите. Вы, великие, всегда были такими: шли по головам, по трупам, не замечая, как хлюпает и хрустит под подошвами. Иначе не получится забраться на вершину, стать первым. Но потомкам же это не понравится? А как они оценят Вас, если узнают сколько раз вы подсылали убийц к Тесле, а может лучше было признать, что переменный ток победил? А как вы совершенно случайно спасли от гибели сына начальника железнодорожной станции? Или, правильнее сказать, удачно подстроили спасение. А у меня в рукавах еще много историй о вас, но может вам лучше просто признать правду, что говорят призраки из Мира мертвых:
— Томас Алва Эдисон — убийца! — вырывается из первого фонографа.
— Томас Алва Эдисон — хладнокровный маньяк! — истошно орет второй.
— Томас Алва Эдисон — палач! — плюется третий.
— Убийца! Убийца! Убийца! Убийца! — поют десяток духофонов.
Силы, сковывающие Эдисона отступают.
— Уби-и-и-йца!
Эдисон вскакивает со стула, расталкивая столики, бежит к двери.
— У-у-у-бийца!
Тени от свечей ползут по полу и стенам. Скрежет иголок, рвущих пластинки.
— Убийц-а-а-а!
Эдисон хватает кувалду, стоящую возле двери. Заносит ее над головой и — Ты — убийца!
разносит в щепки ближайший духофон.
Цепь, связывающая с миром духов рвется: скрипы, скрежет, пропадают. Но Эдисон, не в силах остановиться, крушит столик за столиком, фонограф за фонографом. Разбивает на куски рупоры, пластинки, топчет ручки, пружинки, иголки, будто исполняя танец колдуна-вуду.
Когда с последним духофоном покончено, Эдисон, тяжело отдуваясь и опираясь на ручку кувалды, бредет к центру комнаты, без сил падает в кресло, достает из кармана платок, вытирает пот со лба.
Что ж за ужас такой приключился? Просто кошмар какой-то! Страсти какие! Он — Эдисон — убил Дунуидди!? Быть такого не может! Этот парень просто исчез после Рождества семидесятого года! Это просто был голос Сатаны! Отца лжи! Он перевирает, извращает все! Все что он говорит — вранье!
Эдисон никогда никого не убивал. Вообще хватит заигрывать с этими оккультными обрядами. Надо найти какой-то другой способ проникнуть в мир духов. Иначе так и останешься в истории этими лампочками, фонографами и прочим ширпотребом. А способ должен быть! Обязательно должен быть! И он найдет его! Обязательно найдет!
Ведь он — Томас Эдисон — величайший изобретатель в истории человечества!
А потом появился старик на костылях, одетый в широкополую шляпу из соломы и курящий трубку. Он улыбнулся мне, протянул раскрытую ладонь, я вложил свою руку в его и навсегда избавился от всех тяжестей мира живых.
Голос Дунуидди исчез, и через скрип и скрежет, вновь пробился баритон Папы Легба.
— Мистер Эдисон, что вы можете сказать в свое оправдание? Да ничего не говорите. Вы, великие, всегда были такими: шли по головам, по трупам, не замечая, как хлюпает и хрустит под подошвами. Иначе не получится забраться на вершину, стать первым. Но потомкам же это не понравится? А как они оценят Вас, если узнают сколько раз вы подсылали убийц к Тесле, а может лучше было признать, что переменный ток победил? А как вы совершенно случайно спасли от гибели сына начальника железнодорожной станции? Или, правильнее сказать, удачно подстроили спасение. А у меня в рукавах еще много историй о вас, но может вам лучше просто признать правду, что говорят призраки из Мира мертвых:
— Томас Алва Эдисон — убийца! — вырывается из первого фонографа.
— Томас Алва Эдисон — хладнокровный маньяк! — истошно орет второй.
— Томас Алва Эдисон — палач! — плюется третий.
— Убийца! Убийца! Убийца! Убийца! — поют десяток духофонов.
Силы, сковывающие Эдисона отступают.
— Уби-и-и-йца!
Эдисон вскакивает со стула, расталкивая столики, бежит к двери.
— У-у-у-бийца!
Тени от свечей ползут по полу и стенам. Скрежет иголок, рвущих пластинки.
— Убийц-а-а-а!
Эдисон хватает кувалду, стоящую возле двери. Заносит ее над головой и — Ты — убийца!
разносит в щепки ближайший духофон.
Цепь, связывающая с миром духов рвется: скрипы, скрежет, пропадают. Но Эдисон, не в силах остановиться, крушит столик за столиком, фонограф за фонографом. Разбивает на куски рупоры, пластинки, топчет ручки, пружинки, иголки, будто исполняя танец колдуна-вуду.
Когда с последним духофоном покончено, Эдисон, тяжело отдуваясь и опираясь на ручку кувалды, бредет к центру комнаты, без сил падает в кресло, достает из кармана платок, вытирает пот со лба.
Что ж за ужас такой приключился? Просто кошмар какой-то! Страсти какие! Он — Эдисон — убил Дунуидди!? Быть такого не может! Этот парень просто исчез после Рождества семидесятого года! Это просто был голос Сатаны! Отца лжи! Он перевирает, извращает все! Все что он говорит — вранье!
Эдисон никогда никого не убивал. Вообще хватит заигрывать с этими оккультными обрядами. Надо найти какой-то другой способ проникнуть в мир духов. Иначе так и останешься в истории этими лампочками, фонографами и прочим ширпотребом. А способ должен быть! Обязательно должен быть! И он найдет его! Обязательно найдет!
Ведь он — Томас Эдисон — величайший изобретатель в истории человечества!
Страница
4 из 4
4 из 4
