Вудун

— Проклятие, делающее владельца ножа… — и так далее в течение часа.

Одним словом, хитрое проклятие оказалось.

Меня после еды так разморило, что я стариковские объяснения мимо ушей пропустил. Ем деда глазами, а на самом деле сплю. Тут, главное, проснуться, когда начальство до сути дойдет… — Я, — говорит старикан, — тебя в ученики беру.

Вот, дошел. Чего?!

— Будешь мне служить, чесать спину, сушить травы, убирать хижину, готовить еду, работать на меня всю жизнь, а потом, когда буду умирать, я передам тебе свою душу в наследство.

Ну нафиг такое счастье, говорю. Задарма работать. У вас хоть профсоюзы есть? Нет, не хочу.

— Иначе, — говорит старик и белым глазом на меня смотрит.

— Я тебя в котле сварю и съем.

Короче, договорились. Как умным людям и положено.

— Это кто такие? — спрашиваю.

Старик на меня недобро посмотрел. Ну, думаю, опять бить будет. Я голову на всякий случай поглубже втянул, воротник поднял и жду. Только попробуй, старая ты черепаха. Завел себе моду ученика обижать.

Вообще, старик мой с утра не в настроении. Не с той ноги встал. Даже поесть толком не дал — погнал на берег, залив изучать.

В это время катер развернулся, взревел, выкатился на песок и остановился. Из катера вылазит толстый негр в белой шляпе и белом костюме, а двое худых его под руки поддерживают. Видно, важный мужик, к нему из-под пальм еще несколько негров выбежало — все с калашами и в камуфляже. Кланяются.

Толстый лениво так кивает. Пальцы у негра в перстнях, а в руках палочка, вроде как у моего старика — только подлиннее.

— Это кто?

— Это, — говорит старик, — враг мой. Леонидас Грациус.

— Бокор?

— Молчи, барабанная башка! — нервный все же мне учитель попался.

— Бокор — светлый! А у Грациуса сам барон Суббота в друзьях ходит.

Старичок вроде не из робких, а про этого Субботу, как про дьявола говорит. Хотя был у нас в команде ирландец, который своей жены больше черта боялся. А в бою ничего, храбрец.

— Ну, — говорю.

— Ты, дед, так бы сразу и сказал, что Суббота. Я же не дурак, все понимаю. Мафия?

Старик сплюнул и назад пополз. А я еще посмотреть остался.

Леонидас начал худым в камуфляже речь толкать. Я не слышу ни черта, но зрелище любопытное.

Оказалось, толстый, как рот откроет, может маяком работать. Поймал солнце на зуб и давай катать. Отблеск на той стороне океана видно. В пасти у негра столько золота оказалось — я даже пожалел, что не могу оказаться в радиусе прямого удара прикладом. Уж я бы от всей души… Тут мне в спину что-то твердое уперлось.

— Турамб! — говорят. «Руки вверх!», в переводе. У меня, стоит меня испугать, сразу знание языков прорезается.

Здоровенная змея упала сверху. Плюхнулась в воду и ушла на дно.

— Мартух фухта! — говорит старик. Если мои лингвистические способности меня еще не покинули, это означает «дети жабы».

Слышится смех. Я пытаюсь отойти подальше, но яма маленькая и залита водой по пояс. Никуда особо не денешься. К тому же змея под водой видит нас — а мы ее нет.

Смешная шутка. Надеюсь, змея не голодна?

Вообще, Леонидас любит пошутить. Я с ним знаком не очень долго, в отличие от старика — но насчет чувства юмора усвоил.

Поэтому я прячусь за учителя.

— Дед, — говорю, — да она тебе на один зуб. Я же твой аппетит знаю.

Старик недобро смотрит на меня. Черным глазом — значит, еще не сильно разозлился. Интересно, когда худые негры его вязали, обещал дед сварить их в котле и съесть?

— Твоя обязанность — защищать учителя!

Честно говоря, я особо не напрашивался.

— Дед, если у тебя есть лишний автомат — то пожалуйста!

— Ты совсем ду… — старик замолкает. Это на него так не похоже, что я заглядываю ему через плечо.

Змея выставила из воды голову. И смотрит на нас с дедом, как на шведский стол. Наверное, решила, что проголодалась.

— Дед, ты это — спасай престиж! — у меня, когда я напуган, прорезается красноречие. Сроду таких слов не знал, а тут вспоминаю.

— Не годится, чтобы учителя съели на глазах ученика. Представляешь, как это травмирует мою психику?

— Отвернись, — говорит старикан. В этом он весь. Какая-то нечеловеческая логика.

Змея угрожающе шипит. Раздвоенный язык появляется и исчезает.

Хорошо, думаю я, что в яме воды по пояс. Не придется оправдывать мокрые штаны. Кстати… Я нащупываю за поясом знакомую резную рукоять. Нож бокора!

— Слушай, дед, — начинаю я, и тут змея прыгает… Леонидас Грациус улыбается, отчего, наверное, все корабли в радиусе пятидесяти миль сбиваются с курса.

— Что будешь пить, Джонни?

Знаю, что Леонидас — сволочь, каких мало, но устоять не могу.