Зеркальный сом

На что Санек — главный шеф-повар — с достоинством и степенством посылал их на хуй, а сам пробовал сколько хотел.

Наконец, на очередной вопрос, он торжественно сказал, чтобы желающие брали свои миски и устраивали свой зад поудобнее, ибо такой ухи им больше в жизни не обломится.

Запомните это мгновение. Теперь ваша жизнь изменится.

Бульон оказался наваристым, жирным и душистым, но сама рыба на вкус была чересчур сладковатой. И когда Эдик пожаловался, Санек грубо пробурчал:

Это даже не королевская рыба, это божественная рыба. И не тебе, жалкому человечишке, судить о ее вкусе. Тебе выпал шанс из миллиона и ты хочешь его упустить? Можешь отдать свою долю мне. И я с радостью ее съем.

После таких слов Эдик молча доел все, что было в миске и попросил добавки. Ухи в котелке было действительно много. Так что каждый умял по две с половиной порции. Наевшись до отвала, все трое лежали у костра, пили пиво и, глядя на искры огня, думали о вечном.

Обильный ужин дал о себе знать ближе к ночи. Колян встал и, извинившись, попросил разрешения у присутствующих джентльменов покинуть их на некоторое время.

Санек и Эдик переглянулись друг с другом. Такой любезности от Коляна они не слышали с детского сада. И это было более чем неожиданно. Не успели они толком обсудить, что же произошло с их приятелем, как вдруг из чащи леса раздался истошный вопль Коляна. Друзья поспешили на выручку.

А-а-а, — орал Колян.

— Что это, мать вашу? Я глазам своим не верю.

Где? — озирались по сторонам подошедшие.

Да под ногами у вас!

А че это такое? — Санек наклонился к фосфорицирующей зеленым светом кучке.

— Похоже на кучу дерьма.

Это и есть дерьмо, — возопил Колян.

— Это мое дерьмо. Почему оно светится?

Действительно странно, — пробормотал Эдик.

— Уменя лично не светится. А у тебя, Санек?

И у меня нет. Может, ты Николай Михалыч, мутант и от тебя следует держаться подальше? — Санек попятился назад к лагерю. Колян двинулся за ним.

Эдик, бежим. У меня топор в машине. Надо замочить ущербного. Это сейчас он срет светящимся говном, а потом возьмет и нас съест.

Колян не стал преследовать своих друзей.

Уф, спасены. Интересно, где этот козлина сейчас шастает, — Санек с топором в руках всматривался в темный лес. Ты чего молчишь, Эдик?

Чур меня, бесовское отродье! — Эдик перекрестился.

Чего это ты на меня уставился?

Нет, блядина, ты меня не проведешь, — громко крикнул Эдик, пнул Санька ботинком в колено и побежал по тропке вдоль берега.

Пидарас, — держась за ногу рычал Санек.

— Я вот тебя завтра отпижжу, будешь знать как копытами лягаться.

Полежав еще немного, раненый поднялся и поковылял к воде умыться. Едва он окунул в воду руку, как его кто-то больно укусил за палец. Не успел он удивиться, как был укушен еще дважды.

А-а, больно, суки, — Санек пару раз шлепнул топором по воде.

В ответ из воды стали выпрыгивать толпы головастиков, которые кусались и щипались. Сначала разозленный Санек пытался давить их ногами, но вскоре вместо маленьких головастиков поползли большие. И их раздавить было нелегко.

Мандавошки гребаные! — от души ругался парень.

— И какая же тварь вас породила.

Тварь не заставила себя долго ждать. Из воды поднималось нечто огромное, все окутанное тиной и ужасно вонючее.

Ах ты, тортилла сраная, — Санек размахнулся и кинул топор в шевелящуюся кучу.

Чтобы не испытывать судьбу, он побежал в лес. Однако топор вернулся обратно, огрев его обухом прямо по голове.

Очнулся Санек под утро весь разбитый, голова раскалывалась, нога саднила, во рту помойка, в голове пустота. Рядом валялись Колян и Эдик. Эдик храпел. Картина маслом художника Пиздихина: умятую траву дружно покрывали пепел, пустые пивные бутылки, рыбья чешуя и еще много всякой дряни. Народ постепенно просыпался.

Какой страшный сон мне приснился, — сказал Колян, протирая глаза.

— Просто жуть.

Про светящееся говно что ли?

Откуда ты знаешь?

Да потому что это был общий сон. Все из-за зеркального сома.

Точнее из-за двух зеркальных сомов, — ковыряясь в котелке произнес Эдик.

Как это двух? — удивился Санек.

— Когда мы и одного-то еле поймали.

На, сам посмотри. Головы-то две.

Да, и хвоста нет… Наступила гробовая тишина. Каждый вновь задумался о вечном. А потом молча стали собирать вещи.

Завязывать надо. А то в следующий раз натурально кашу из топора сварим и еще не такое померещится.

Кстати, о топоре. Ни у кого нет желания покупаться? — спросил Санек.

Желающих не нашлось. Столкнуться нос к носу с тортиллой или двухголовым зеркальным сомом не хотелось никому.