Черный Храм

Этот сладостный зов был невыносимо горек, потому что моих сил уже не оставалось, чтобы сопротивляться ему. Я хотел развернуться и уйти, оставив позади этот пронзительный взгляд, эти руки,… но темнота не собиралась отпускать меня.

Нет, она прижимала меня к груди своей, убаюкивала и улыбалась мне. Господи, как же трудно просто пожелать, и сделать свой первый шаг. Шаг назад, или шаг вперед — не будет иметь никакого значения, потому что он уже сделан. Если все было бы так просто, то я прямо сейчас отрину сомнения, отрину и уйду.

Но мои ноги словно приросли. Они не двигались, чтобы я не делал. Я уже начал было кричать, но и крик умер в горле, даже не зародившись. Двери. Они были раскрыты, и желали, чтобы я вошел. Неважно, хочу ли я того же, или нет, поскольку меня уже затянуло внутрь этого водоворота.

Медленно ступая, медленно и осторожно, я приготовился к неведомой пока опасности, надеясь смутно, что простым испугом все и ограничится… Мне стоило получше посмотреть вокруг, прежде чем так глупо помышлять о побеге.

Рядом со мной стояли прислужники в темных мантиях, в руках их были кубки с вином… я хотел думать, что это было вино. Они с улыбкой смотрели на мое изумленное лицо, и тихо посмеивались надо мной. Должно быть, я напоминал букашку, ползающую по стенкам сосуда, и не могущую вырваться наверх. В их глазах я увидел только это. Не души, не жалости. Холодные, каменные изваяния, поставленные для охраны собственных заблуждений.

— Ещё один птенец нашел наше гнездо, — насмешливо сказал один из них — но птенце стоило бы знать, что в доме могут быть воры.

Послушники дружно засмеялись, продолжая разглядывать меня, и тихо перешептываться между собой. Я же, затравленно отступил назад, и глазами дикого зверя пожирал увиденное.

— Птенец испуган — уже более дружелюбно продолжил послушник — и страх его понятен мне. Но что же ты за создание, — спросил он с подозрением — что может столь долго противиться Зову?

— Я не знаю, кто вы, и знать не хочу. Я не помню, как оказался здесь, я не знаю… — я тяжело сглотнул и бросил взгляд на двери — как оказался здесь. Но если вы… — Птица выпала на землю — заметил послушник с таким видом, будто бы это все объясняло — но она совсем немощная и больная… — Вина сюда! — приказал он, и кубок тут же оказался в его руке. Кто его поднес, я так и не смог увидеть.

Он подал вино мне, внимательно изучая каждое мое движение. На его пальце я заметил дорогой перстень из бирюзы. Обреченно приняв предложенное, я застыл, не решаясь сделать глоток. Это заметили те, кто служил в этом храме, я и почувствовал на себе их презрительные взгляды.

— Птица не должна бояться змей — с легким укором заметил мой собеседник — что пугает тебя?

— Я… я сказал уже, что не знаю, кто вы такие, и что это за церковь — я с вызовом посмотрел на него — что вы от меня хотите?

Кубок в моей руке начал нагреваться. Поначалу лишь легкое тепло, затем уже словно печь, и наконец мои пальцы разжались, обожженные. Кубок упал на пол и со звоном прокатился по каменным плитам. Вино растеклось на полу, став похожей на лужу крови… похожей ли?

Послушники неодобрительно покачали головами. Мой собеседник сощурился и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты подозреваешь меня? — с угрозой спросил он — как ты можешь подозревать того, кто никогда не хотел причинить тебе вреда?

Он картинно схватился за голову и направил на меня палец с перстнем.

— Вот! Вот! И это все, что я получаю за заботу о тебе! И такова твоя благодарность?! — в его голосе гремел гром и молнии сверкали в его глазах.

— Но я не знаю тебя! — слабо попытался возражать я — почему ты так кричишь на меня? Что тебе от меня нужно? — я не выдержал и перешел на крик — зачем ты издеваешься, как над каким-то ничтожеством?

Он фыркнул в ответ и сложил руки на груди. Послушники зашушукались, наклонившись, друг к другу.

— Что-то птенец слишком любопытен — небрежно бросил он — это может его убить… — мне не понравилось, как это прозвучало в его устах. Я вскинул голову и посмотрел прямо ему в глаза.

— Ты угрожаешь мне? Снова? Доколе буду твои пустые слова, послушник?

— Ты можешь считать так, как хочешь, но не думай, что так будет продолжаться вечно. Ты в месте, где темные боги взывают о крови, не забывай этого.

— Боги пусть занимаются своими делами — зло ответил я, начиная терять терпение — меня они не касаются совершенно.

— Ты так думаешь? — осклабился послушник — ты действительно думаешь именно так?

— Да! Да! Я именно так и думаю! — заорал я, теряя последние крохи самообладания — меня не волнуют не ты, не твои божки. Оставьте меня в покое!

В ответ на это, он лишь пожал плечами, как бы говоря Извини, но это выше моих сил. Затем он подошел ко мне, и положил руку на плечо.

— Брат мой — вкрадчиво начал он — позволь мне убедить тебя.