Счастливчик

Тут неожиданно Тараканова кто-то окликнул:

— Эй, бродяга, ты преферанс, случайно, не пишешь?

Тараканов обернулся на голос и заметил неподалеку — всего в каких-то двух шагах — стол, какой обычно вкапывали в парках или дворах, на четырех деревянных ногах и фанеркой, набитой на дощатую столешницу сверху.

За столом сидело двое ничем вроде не примечательных мужиков в неброских одеждах со скучающими физиономиями. Один из них, с помятой рожей и слегка приплюснутым носом, звал его, маня вялой бледной рукой.

— Вы меня?— спросил Тараканов с удивлением.

— Тебя, тебя. Глухой, что ли?

— Нет, не глухой, — ответил Тараканов, подходя ближе.

— Преферанс, говорю, не желаешь расписать?— уточняет всё тот же помятый, в то время как его приятель молчит.

Надо сказать, Тараканов был ужасно азартным человеком не только в каких-либо увлечениях, но и в жизни. Вероятно, это объяснялось его завидным везением. Случайные опоздания на работу ему чаще всего сходили с рук. Стоило попасться на глаза большому начальству, его сразу примечали и нет-нет, да и мелькала его фамилия в списке премированного руководящего состава (когда он еще руководителем не являлся). Несколько раз его предложения имели толк и, как полагается, вскоре его выдвинули на начальника отдела (предыдущий пошел на повышение). Теперь Тараканов мог бы совсем раствориться в удовольствиях жизни (а как же — у него в подчинении целых семь человек, из них три очаровательные девчушки (одна из которых вскоре становится его пассией); миловидная, не слишком требовательная жена, прочно сложившийся о нем в верхах авторитет и, как следствие, — приличный заработок), если бы не второй за последние два года инфаркт. Из первого он выкарабкался почти без последствий и сразу окрестился счастливчиком. Везение, впрочем, не оставляло его и в дальнейшем. С ним нежданно-негаданно сблизился сам зам., и Тараканову срочно пришлось восстанавливать прежнюю крепко устоявшуюся за ним студенческую славу удачливого преферансиста.

И здесь, оказывается, эта игра не утратила своего значения!

— Отчего же, можно, — как всегда в компании незнакомых людей неторопливо, словно всё обдумывая и взвешивая, ответил Тараканов.

— Тогда садись, — фамильярно бросил ему помятый и кивком головы указал на место рядом с собой.

Тараканов сел и пока тасовались карты, стал, как и положено в новом кругу, выяснять, какой именно вид преферанса здесь принято расписывать, каковы нюансы и требования игры, какие расценки за вист и штрафы.

Отвечал второй из приятелей, миндально-слащавый брюнет с лихо задранным кверху вихром и тонкой ниткой волос под носом, которого Тараканов про себя прозвал «пижоном».

Когда все нюансы были выяснены, Тараканов потянулся за стопкой, лежащей перед ним. Подняли свои карты и его новые приятели. Тот, который оказался на правой руке, заказал традиционные «шесть пик». Тараканов спасовал, так как для игры у него не набиралось и пяти мастевых карт. Пижон пошел на шесть бубен, и помятый сдался. Прикуп отошел к пижону. Он ловко присовокупил его к своему вееру, и Тараканов опытным взглядом уловил, как в правом уголке пухлых губ пижона на долю секунды вспыхнула и тут же исчезла где-то в тонких усиках почти неприметная довольная улыбка. Значит, подфартило.

Пижон объявил игру. Помятый разочарованно бросил карты на стол. Очередь за Таракановым. Оба приятеля подняли на него глаза, но — вот черт! — неожиданно Тараканов исчез!

— Будь он неладен!— не сдержался, чтобы не выругаться помятый.

— Куда его еще понесло? Эй, приятель!

Тут Тараканов, будто услышал зов помятого, так же неожиданно и появился, вызвав у дружков новое недоумение.

— Где тебя, ядрена вошь, носит!— накинулся на него помятый.

— Заказано шесть бубен. Я пас, твоё слово!

Тараканов снова глянул в свои карты. Виста три найдется. Четвертый, может, затесался у помятого.

— Вист, — подытожил он. Игра пошла. Тараканов с помятым «легли», быстро прикинули, что к чему. Вырвать себе что-нибудь сверх четырех, как ни крути, не получалось.

— Останемся «при своих», — предложил Тараканов, и пижон принял его предложение.

Раздали по-новому. Тараканов глянул в свои карты и… снова исчез.

— Какого хрена!— тут уже не выдержал и пижон.

— Нужно было тебе его звать?

— Дак кто ж знал, что он такой?— оправдываясь, пролепетал помятый.

— Нежель не видно?— бросил пижон и недовольно покосился на вновь внезапно появившегося за столом Тараканова.

— Я не пойму, мы в преферанс играем или в прятки?— с ехидцей процедил он сквозь зубы.

— Вы, ребята, уж меня простите, — поневоле стал оправдываться Тараканов, — проклятые реаниматоры замучили, право слово.

— Ну, милейший, это не оправдание, — буркнул недовольно пижон, но в его голосе уже исчезла злоба.