Ночные ползуны

Их упругие тела состояли из сочленённых колец, их сокращения и создавали звук. Передняя, по-видимому, часть туловища заканчивалась розоватым расширением-рыльцем в обрамлении венчика отростков. Одно из существ, приподнявшись за хвосте, протянуло эти щупальца в сторону журналистки. Та вознеслать на спинку обеими ногами с предельной, позволенной возрастом скоростью. Не помнящая себя от ужаса, совершенно уже мокрая, Валерия Николаевна наблюдала за перемещениями застигнутых врасплох внезапным светом чудовищами. Ползуны возились у брошенных одежд и, двигая осклизлыми телами, зачем-то старались пролезть сквозь них. Валерия Николаевна и допустить уже не могла, что самое страшное ей только предстоит увидеть. Внезапно вздувшиеся из лоснящихся туловищ отростки превратились в руки и ночи. Лепестки-щупальца на рыльцах учащенно задвигались, переплелись в немыслимые сочетания из которых через мгновение возникли нормальные человеческие лица. НОРМАЛЬНЫЕ? И вот уже все сидят по местам, как ни в чём ни бывало, смущённо покашливают, поправляют галстуки, юбки, очки. Всем своим видом пытаются доказать, что внезапной темноты, заставившей их выдать свою тайну, вроде бы и не было. Но Валерии Николаевне никаких и ничьих доказательств не требовалось. Журналистка воспользовалась освободившимся проходом и, роняя каблуки, бросилась к двери. Открыто-она на свободе! Нет, рано успокаиваться и расслабляться. Ещё один рывок, ещё одна дверь. Показавшаяся в полумраке открытой, на деле дверь оказалась стеклянной. Валерия Николаевна с маху влетела в неё; разноцветные льдистые искры разлетелись в разные стороны и всё погасло.

За время, проведённое в больнице, острота эмоций несколько улетучилась. Кошмар не исчез, но притаился где-то там, в глубинах. Хирург, психотерапевт, пластический хирург, психотерапевт, много-много психотерапевта. Очень помогали визиты мужа и детей. Они изо всех сил пытались успокоить и поддержать. «Мамочка, возвращайся, мы очень по тебе скучаем! -Вы у меня замечательные, доченьки». Валерия Николаевна понемногу приходила в себя. Её совершенно не шокировало известие, що конференция по ночным ползунам не только завершилась безрезультатно, но и омрачилась трагическими случаями. Две столичные знаменитости скончались от сердечного приступа. Никаких тайн, никакого криминала-сугубо естественные причины. Понятное дело, от увиденного любого мужика кондратий хватит. А ползуны своих не сдадут, правды никто не узнает.

Но каков этот дрянной городишко! Власть, милиция, обыватели… Днем едят, пьют, ругаются, обтяпывают разные дельца нехорошие, ездят в разбитых авто по ещё более разбитым дорогам, рассуждают о ползунах, наконец. А наступлением темноты меняется не только всё, но и все. Перед глазами встали возлежащие на подушках розовые рыльца в веночке крохотных щупальцев. Вот эти отростки начинают ощупывть подушку, одеяло, лежащих рядом. А затем они ползут. Привычно и умело роняют себя на пол, выползают на улицы через заблаговременно открытые окна и шуршат, шуршат, шуршат… Утром подставляют лица солнечному свету, улыбаются, спешат на работу или в кабак. Вот такие превращения. Может, они продолжаются много лет? Кто они, ползуны? Откуда и зачем появились? А если они не столь безобидны, как принято думать?

Рой неразгаданных вопросов разрушал ход мыслей Валерии Николаевны, только-только обретший определённую стройность. Тогда она мрачнела, утыкаясь свежезашитим лицом в жёсткую больничную подушку. Ей стало казаться, что юродивый специалист по НЛО, павший одной из первых жертв ползунов, не так уж и неправ. Однажды эти сомнения превратились в мрачную решимость. А если они уже здесь? Тогда ночным ползуном может оказаться кто угодно. Напрмер, тип с бесцветными глазами и умильными манерами, называющий себя доктором-психотерапевтом. Почему он ходит сюда каждый день? Очень подозрительно. И главное: почему изо всех сил пытается убедить меня, что мне всё показалось?

Вход в палату не запиралася; это больница, а не тюрьма. Бежать! Не из страшного зала, без паники и порчи обуви. Тихо и незаметно. Мы ещё поборемся, Лерка, мы дадим жару этим оборотням.

Весь остаток дня она думала об первом ответном ударе. Она ласково улыбалась и невпопад отвечала на расспросы домашних о столь внезапном возвращении. «Завтра, мои родные, всё-завтра». И жадно поглощая обыкновенную, не больничную еду, и впервые за много дней оказавшись в нормальной ванне, и расстилая на такой родной кровати накрахмаленую простынь, ни о чём другом она думать не могла. Наконец, придумала. Решив сей важнейший вопрос, Валерия Николаевна пожелала всем спокойной ночи, расцеловала их и задремала. А позже, когда все уснули, там, где улыбалось во сне её лицо с еле заметными шрамами от осколков стекла и стараний хирургов, лежало совсем неповреждённое розовое рыльце, окружённое венчиком нежных щупалец. Супруг Валерии Николаевны крепко спал, он совершенно не заметил, как нежные лепестки прикоснулись к его волосам, щекам, губам.