Ворона вороне

Мужики взвалили лесины на плечи и медленно двинулись вверх по склону. Только после четвертого отдыха они дошли до высоченных каменных стен монастыря.

— А ты говорил — к воротам Крест ставить будем? Где они? — Васятка удивленно оглядывал ровную кладку без единой щелочки.

— Мне только их видать. Веры еще в тебе мало. Ох, кажись, началось. Лопатку, лопатку доставай!

Со стороны главной башни монастыря на мужиков неслась черная стая летучих мышей.

— Руби, руби их, Васятка. Да глаза, глаза береги, — но этот крик отца Николая парень не слышал.

Мыши облепили все его тело и превратили в черный кокон. Слышался только неистовый писк раздавленных и разрубленных тварей.

Отбившись от стаи, батюшка оглянулся. И вовремя. Черный кокон вокруг Васятки распался и остатки стаи растаяли в темном небе.

Полная луна осветила все, что осталось от Васятки — кровавый череп без ушей, носа и рта. На месте глаз зияли черные провалы. Парень застонал и бревном рухнул рядом с лесиной.

Батюшка облепил снегом его окровавленный череп и ждал, когда к Васятке вернется сознание. Ему очень нужен помощник, так как одному святой Крест не собрать, да и не поставить.

Четыре раза менял отец Николай снежный компресс, пока не услышал слабые стоны.

— Ну, и слава богу. Васятка, слышишь меня?

— Сы-сы-сы-су, — выплеснулось вместе с кровавой пеной сквозь оскаленные зубы.

— Вот и хорошо. А насчет лица — не переживай. С лица воду не пить. Да ты и раньше был не красавец. А то, что девкам нужно — все сохранилось.

Парень стал суетливо елозить руками по штанам.

— Ага, руки, ноги двигаются, тогда — за дело. Час всего до полуночи остался, можем не успеть, — батюшка снял с себя исподнюю рубаху и обмотал ею обгрызенную мышами голову парня.

— Вот как хорошо, даже славно. Ты, Васятка, главное, слушай, что я говорю и сполняй. Пока ты тут на мягком снежку отдыхал, я, вон, вишь, уже и яму под Крест спроворил. Наклоняйся и хватай перекладину покрепче. Вот так и держи.

Прибив перекладину, мужики начали опускать основание креста в яму. И тут начался снежный буран, да не просто вьюга, а адская метель.

Казалось, что кто-то поднял с земли весь снег и швырнул им в лицо. Со свистом снежинки, превратившиеся в крохотные ледяные серпы, куски льда вперемежку со щебнем, неслись наждачным потоком параллельно земле.

— Толкай, толкай сильнее, — батюшка кричал и понимал, что в этом адском гуле Васятка его не услышит.

Он больше подбадривал себя. Лицо он прятал за бревном, а вот голой спине пришлось несладко.

Старец чувствовал, как потекла горячая кровь из порезанной льдом спины, яркими брызгами уносимая бурей.

Бревно глухо стукнуло о дно ямы и — тишина! Вместо бушующей черноты — ясный лик полной луны и голубоватые снежные простыни полей.

— Ог-ог-ог! — изнутри завернутого кокона головы раздались стоны Васятки, ошеломленного неожиданной тишиной.

— Да не оглох ты! Успокойся. Просто буря закончилась. Все тебе не так. Шумит — плохо, тихо — плохо! Может тебе еще станцевать? Ах, да, тебе ж сейчас не до спектаклей. Держи лесину ровнее, засыпать яму буду.

Забив основание креста гранитной крошкой, осыпавшейся с монастырских стен, батюшка зябко повел голыми плечами.

— Э х, мать моя, а ведь без работы мы смерзнем. Бечь надо! Васятка, слышь, чо говорю, чурбан обтесанный, бечь надо! — старец подхватил парня под руку и попытался поднять.

Неожиданная черная тень закрыла луну и с небес раздался клокочущий хохот.

— Господи, помоги! Не иначе — Черный Упырь прилетел по наши души.

Его взору открылись две тучи-крылья и красная, горящая бездна между ними. Из нее на крест под несмолкающий хохот посыпались молнии.

И вдруг Крест засветился изнутри, освещая все вокруг голубым пламенем. Но от каждой очередной молнии пламя пригасало. Тела священника и его помощника почернели от молний и теперь дымились и корежились от новых и новых ударов.

Когда свечение Креста прекратилось, он стал тлеть и покрываться черной адской смолой.

Светилось пока только само перекрестие. И когда казалось, что смола зальет последнее желтое пятнышко — из него в небо ударил яркий луч.

Черные облака-крылья распались и адское пламя между ними взорвалось дымным смерчем, обрушившимся на землю. Смерч разнес монастырские стены на мелкие кусочки и унес их в небеса.

Фигурка девушки с большим туеском в руках показалась из-за угла монастырского склада. Настя подошла к черному Кресту.

Она поцеловала еще теплую от огня закопченную лесину.

— Спасибо, святой Крест. Не только меня спас ты из заточения. Сейчас и мои подруги заберут малых деточек и разнесут по домам. Вернут украденных девочек несчастным родителям. Жаль только, что злые воровки-монахини остались без наказания.