Начало зимы; помню, снег уже лёг основательно. Поехал я стога проверять. Ну, ты же знаешь, у меня дюжина овец да корова. Без кормов зимовать никак. Все-то заготовки на сенники не уместились. Пришлось оставить высушенные травы прямо в поле, в стога смётанными. Так и предки наши поступали спокон веку. К Рождеству-то я как раз планировал два таких стожка трактором до дому притащить. Вот и решил посмотреть, как там подъехать к кормам поспособней, да в сохранности ли всё, на месте ли. На выходные поездку подгадал.
Добавить в моё избранное
8 мин, 37 сек 7114
Уже смеркаться начало, когда, объехав свои угодья, я к дому мотоцикл повернул. Он у меня ещё в советское время в леспромхозовском магазине куплен. Хоть и старенький «Урал» с коляской, но справный. Умели раньше делать. Рычит не хуже твоего волкодава, которого долго натаскивали, потом на охоту взяли, а тот зверя учуял и оттого в приподнятое состояние духа пришёл.
Путь мимо дома Кольки Мезина лежал. Он на отшибе живёт. Мы с Колькой когда-то вместе в армии служили; хоть и давно, а иногда припоминается с теплом ностальгическим. Вдвоём — оно, конечно, способней вспоминать, а если ещё и под «беленькую», то и совсем здорово. А тут такая оказия — мимо еду. Грех не воспользоваться. Оставил мотоцикл у дороги в кустах, а сам — по тропинке к дому. А что — стоит «Урал» на обочине, никому не мешает: ездят тут очень редко, дорога же лесовозная, а нынче выходной.
Колька встретил с радостью. Жена его стол накрыла, сели вечерять, только я сначала своей благоверной по телефону брякнул, мол, «задержусь маненько» — заехал обогреться да чаю попить у Мезиных.
Моя сразу в крик, дескать, знаю, какие чаи распивать удумали, а тебе ещё ехать обратно — хоть и дорога пуста, а вот неровён час… — Тихо, Даша, — говорю.
— Мы без фанатизма. Поллитровку усидим и всё.
А моя не слушает, орёт так, будто у неё молоко убежало:
— Ни стыда, ни совести у тебя, Костя! Я тут — сиди, волнуйся, а тебе наплевать. А вдруг случится чего.
Не сложился у нас с женою консенсус. Осадок такой, что мама, не горюй. Рюмочку под холодец опрокинул, а на душе скверно. Ещё одну выпил вдогонку и всё. Больше не могу, не хочется Дашку обижать. Попрощался с хозяевами, извинился, спешу очень домой, дескать. Долго по сугробам путь торил. На ощупь шёл, ибо не видно ни зги, как на грех. А возле мотоцикла — будто человек стоит, на ветру покачивается тёмным сгустком. С опаской берусь за руль, а незнакомец вдруг ко мне поворачивается… Сердце моё бьётся, чуть из груди не выскакивает, а этот… неизвестный ближе подходит. И замечаю я, на нём что-то вроде шкуры звериной, а вместо головы серое пятно с багровой сердцевиной — словно длинный язык вывален, как у собаки. Страшно сделалось, жутко. Но взял себя в руки — быстро мотоцикл на дорогу выкатил. А неизвестный по целине за мной топает и орёт, будто старший менеджер банка после дефолта:
— Ты чего, паскуда, у мотоцикла делаешь… Куда покатил, гадина?! Стой! Стой, говорю!
Я молчу, двигатель запустить стараюсь. А преследователь по бездорожью прёт, кричит истошно простуженным басом:
— Костя! Где Костя?! Что ты с ним сделал?!
— Я — Костя, я… — дрожащим голосом шепчу во тьму, а сам ножкой по стартеру сучу, как дрессированный медведь в цирке. Но рычаг каким-то совсем непослушным сделался — ни в какую! И всё же мотор запустился — я сразу в себя пришёл: успокоился, на сиденье водительском угнездившись, голову включил. Вот же — Костю незнакомец ищет, а не меня ли? «Ага, — думаю, — сейчас узнаю точно». А сам кричу наперекор поднявшейся вьюге:
— Коля, ты что ли?!
— А вот хрен тебе, меня Эльдаром зовут!
Я не стал дожидаться приближения Эльдара, поддал газку и помчался по следу позёмки, чтобы успеть домой, пока дорогу не замело совсем. А вслед мне неслись отчаянные крики незнакомца, причитающего в голос, что у его дружбана Кости какая-то сволочь украла мотоцикл, а самого убила и спрятала в лесу.
Как только добрался я до родных ворот, покатил «зверя» в гараж — здесь обычно мой «Урал» коротал дни и ночи. Но что за чёрт?! Мотоцикл… представь себе — не «Урал»! «Днепр»! Вот это номер! Холодок по спине — не верю глазам своим. Схожу с ума? Впрочем, стоп, жена на крыльцо вышла. Смотрит на меня с укоризной. Спрашиваю:
— Даш, глянь на технику. Мой это мотоцикл, ёлки-двадцать?
— Сколько лет на нём ездишь, а тут не признал! — Подошла Дашка, платок пуховый на голове кокетливо поправила и говорит:
— Да твой, конечно. «Днiпро». Трезвый совсем, а ерунду спрашиваешь.
— Постой-постой, Даша, ты меня не путай! Я же в леспромхозе мотоцикл приобретал, а там — никакого выбора — два «Урала», причём одного цвета — 'встревоженный тушканчик'. И всё.
— Совсем из ума выжил! Тебя что — у Кольки чем-то по голове огрели? Лучше б уж напился, — хмыкнула супруга и — шмыг в дом.
А я остался стоять в недоумении. Чушь какая-то. Нужно поспать, утром разберусь. Зашёл в сени, тогда и почувствовал, как продрог. Целый день на морозе, не мудрено. Колотило меня, будто язык в колоколе во время благовеста. Разделся, собрал постель и на печь полез. Здесь хорошо и тепло. Распарился, будто квашня к праздничным пирогам и заснул быстро, не обременяя разум сомнениями. Пробудился оттого, что кто-то разговаривает тем приглушённым шёпотом, от которого и мёртвый проснётся и поспешит скрыться где-нибудь за околицей, вспугивая юные парочки, самообучающиеся искусству любви в духмяной траве.
Путь мимо дома Кольки Мезина лежал. Он на отшибе живёт. Мы с Колькой когда-то вместе в армии служили; хоть и давно, а иногда припоминается с теплом ностальгическим. Вдвоём — оно, конечно, способней вспоминать, а если ещё и под «беленькую», то и совсем здорово. А тут такая оказия — мимо еду. Грех не воспользоваться. Оставил мотоцикл у дороги в кустах, а сам — по тропинке к дому. А что — стоит «Урал» на обочине, никому не мешает: ездят тут очень редко, дорога же лесовозная, а нынче выходной.
Колька встретил с радостью. Жена его стол накрыла, сели вечерять, только я сначала своей благоверной по телефону брякнул, мол, «задержусь маненько» — заехал обогреться да чаю попить у Мезиных.
Моя сразу в крик, дескать, знаю, какие чаи распивать удумали, а тебе ещё ехать обратно — хоть и дорога пуста, а вот неровён час… — Тихо, Даша, — говорю.
— Мы без фанатизма. Поллитровку усидим и всё.
А моя не слушает, орёт так, будто у неё молоко убежало:
— Ни стыда, ни совести у тебя, Костя! Я тут — сиди, волнуйся, а тебе наплевать. А вдруг случится чего.
Не сложился у нас с женою консенсус. Осадок такой, что мама, не горюй. Рюмочку под холодец опрокинул, а на душе скверно. Ещё одну выпил вдогонку и всё. Больше не могу, не хочется Дашку обижать. Попрощался с хозяевами, извинился, спешу очень домой, дескать. Долго по сугробам путь торил. На ощупь шёл, ибо не видно ни зги, как на грех. А возле мотоцикла — будто человек стоит, на ветру покачивается тёмным сгустком. С опаской берусь за руль, а незнакомец вдруг ко мне поворачивается… Сердце моё бьётся, чуть из груди не выскакивает, а этот… неизвестный ближе подходит. И замечаю я, на нём что-то вроде шкуры звериной, а вместо головы серое пятно с багровой сердцевиной — словно длинный язык вывален, как у собаки. Страшно сделалось, жутко. Но взял себя в руки — быстро мотоцикл на дорогу выкатил. А неизвестный по целине за мной топает и орёт, будто старший менеджер банка после дефолта:
— Ты чего, паскуда, у мотоцикла делаешь… Куда покатил, гадина?! Стой! Стой, говорю!
Я молчу, двигатель запустить стараюсь. А преследователь по бездорожью прёт, кричит истошно простуженным басом:
— Костя! Где Костя?! Что ты с ним сделал?!
— Я — Костя, я… — дрожащим голосом шепчу во тьму, а сам ножкой по стартеру сучу, как дрессированный медведь в цирке. Но рычаг каким-то совсем непослушным сделался — ни в какую! И всё же мотор запустился — я сразу в себя пришёл: успокоился, на сиденье водительском угнездившись, голову включил. Вот же — Костю незнакомец ищет, а не меня ли? «Ага, — думаю, — сейчас узнаю точно». А сам кричу наперекор поднявшейся вьюге:
— Коля, ты что ли?!
— А вот хрен тебе, меня Эльдаром зовут!
Я не стал дожидаться приближения Эльдара, поддал газку и помчался по следу позёмки, чтобы успеть домой, пока дорогу не замело совсем. А вслед мне неслись отчаянные крики незнакомца, причитающего в голос, что у его дружбана Кости какая-то сволочь украла мотоцикл, а самого убила и спрятала в лесу.
Как только добрался я до родных ворот, покатил «зверя» в гараж — здесь обычно мой «Урал» коротал дни и ночи. Но что за чёрт?! Мотоцикл… представь себе — не «Урал»! «Днепр»! Вот это номер! Холодок по спине — не верю глазам своим. Схожу с ума? Впрочем, стоп, жена на крыльцо вышла. Смотрит на меня с укоризной. Спрашиваю:
— Даш, глянь на технику. Мой это мотоцикл, ёлки-двадцать?
— Сколько лет на нём ездишь, а тут не признал! — Подошла Дашка, платок пуховый на голове кокетливо поправила и говорит:
— Да твой, конечно. «Днiпро». Трезвый совсем, а ерунду спрашиваешь.
— Постой-постой, Даша, ты меня не путай! Я же в леспромхозе мотоцикл приобретал, а там — никакого выбора — два «Урала», причём одного цвета — 'встревоженный тушканчик'. И всё.
— Совсем из ума выжил! Тебя что — у Кольки чем-то по голове огрели? Лучше б уж напился, — хмыкнула супруга и — шмыг в дом.
А я остался стоять в недоумении. Чушь какая-то. Нужно поспать, утром разберусь. Зашёл в сени, тогда и почувствовал, как продрог. Целый день на морозе, не мудрено. Колотило меня, будто язык в колоколе во время благовеста. Разделся, собрал постель и на печь полез. Здесь хорошо и тепло. Распарился, будто квашня к праздничным пирогам и заснул быстро, не обременяя разум сомнениями. Пробудился оттого, что кто-то разговаривает тем приглушённым шёпотом, от которого и мёртвый проснётся и поспешит скрыться где-нибудь за околицей, вспугивая юные парочки, самообучающиеся искусству любви в духмяной траве.
Страница
1 из 3
1 из 3
