Рокировка

— Здоров, молод, жив. Был жив.

— И что?

— Да то что здоровый лоб, не умалишённый, разговариваешь не на тарабарском языке, а на русском, следовательно, разговаривать с людьми мог. Живи, работай, дружи. Чего тебе не хватало ещё.

— Всего!

— Э, нет, братец. Жизнь, она не блюдо с голубой каёмочкой, всего добиться надо трудом, настойчивостью, старанием.

— А для чего?

— Для себя, для близких, родных, жены, детей.

— А зачем?

— Вот, урод!

— Почему опять урод!?

— Да потому что тебе дано, а ты не ценишь. И ведь главное, такому уроду дали всё, а ему не надо! И нет бы поделиться, поменяться местами. Лёг бы ты тут вместо меня, а я бы дальше за тебя жил. Ан, нет. Великая насмешка жизни. Чёрт бы её побрал!

— И чего тебе не лежится спокойно. Достал ты меня.

— Это ты меня достал! Ты, придурок, понимаешь что у меня жена осталась с маленьким ребёнком, что я не могу тут спокойно быть, не зная как они, думая как им без меня?! А рядом всякие болваны просто так жизнью разбрасываются! — Сергей схватил Игоря за грудки и начал трясти, мотыляя во все стороны как тряпичную куклу.

— Ну так забери у меня эту жизнь, возьми себе!

— Это твоя жизнь! Живи, придурок, живи!

Игоря отшвырнуло назад, он больно ударился спиной об землю. Через минуту он начал приходить в себя и попытался подняться. Ещё пару длительных мгновений были потрачены на восстановления всех ощущений и на овладение своим телом заново.

— Серёга, Сергей, прости, я понял. Сергей! — но вокруг вновь было ни души. Не следов, не одной пачки таблеток, может, их унесло ветром, только початая бутылка около надгробия.

— Прости, Серега, я понял, я буду жить… жить за тебя… ради них. Я найду их. Я позабочусь, Серёга. У них будет всё. Клянусь! Покойся с миром.