Добавить в моё избранное
6 мин, 21 сек 10990
Не мог признаться себе, что ее больше нет.
Настала осень, совсем такая же, как в прошлом году. Но теперь эти теплые дни и желтые листья только усиливали тоску. Теперь он напивался с самого утра. Друг заходил к нему, молча сидел рядом, вздыхал, и наконец уходил. Они оба знали, что невозможно помочь тому, кто потерял единственный смысл жизни.
Наконец настал тот день, когда она пропала. Он решил устроить прощание, а затем попытаться жить дальше. К пяти часам вечера он был основательно пьян. Когда в воздухе разлился странный, но смутно знакомый запах, он только поморщился.
Солнце село за дальние высотки, и в город снова пришел ветер. Он выл и рвал листья, пошел мелкий дождь, свет стал призрачным и болезненно желтым.
Он стоял на балконе, покачиваясь от выпитого, и до него медленно доходило — все повторяется.
Путаясь в одежде, он собрался и спустился вниз. Никого не было вокруг, ни машин, ни людей. Только злой ветер, мелкий дождь и странный свет. Он сел на лавку у дома, ему было уже все равно. Через пару часов свет растворился во тьме, и густой желтый туман проявился из воздуха. Все было так же, как год назад.
От холодного душа он протрезвел, надо было идти домой.
Он встал, и вдруг там же, где год назад он нашел Ее туфельку, возникло неясное движение. Он повернулся и медленно побрел в ту сторону. Там кто-то был. Кто-то стоял там, неподвижный, и дождь ласкал его, словно любимого ребенка.
Он сделал еще несколько шагов. И вдруг остановился. То, что было там, в этой желтой тьме, распрямилось и посмотрело на него.
И оно не было человеком. Огромные кожистые крылья разошлись, открывая хрупкую женскую фигурку. Знакомое платье, крестик на груди — его подарок… Ее лицо было неузнаваемым, искаженным, безумным. Рот был вымазан чем-то темно-красным, раздвоенный язык быстро высовывался, слизывая капли, и тут же прятался, и лишь глаза были знакомые.
Она узнала его. Сделала шаг вперед, протянула руки. Пальцы оканчивались длинными, острыми когтями. Крылья взметнулись вверх, подняв листья в воздух.
— Люблю тебя, — ее голос был свистом ветра, шелестом листьев, стоном умирающих деревьев.
Он отшатнулся, повернулся и побежал. Н оглядываясь, не останавливаясь. Закрыл дверь подъезда, вверх по лестнице, закрыть дверь квартиры на все замки.
Выглянул в окно.
Она сидела на ветке дальнего дерева и смотрела на его окна. Огромная, нелепая фигура, застывшая среди дождя, ветра и тумана.
Он запер балкон, закрыл все окна. Налил себе виски и выпил, не чувствуя вкуса. Вертер выл и разговаривал ее голосом. Она звала его.
Он задернул все занавески, сел в любимое кресло. Большой кухонный нож положил рядом с собой, бутылку виски с другой стороны.
Пил и ждал. Ветер шептал его имя, срываясь на визг.
Настала полночь. Он услышал шум на балконе, затем какую-то возню. Темный силуэт встал там, закрывая свет фонарей.
— Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.
Он сжал нож в руках, зная, что это не поможет. Скрежет когтей по стеклу, осколки оконного стекла брызнули в комнату.
— Люблю, — сказала она, протискиваясь в разбитое окно. Ее глаза светились желтым в темноте.
И тогда он закричал.
Настала осень, совсем такая же, как в прошлом году. Но теперь эти теплые дни и желтые листья только усиливали тоску. Теперь он напивался с самого утра. Друг заходил к нему, молча сидел рядом, вздыхал, и наконец уходил. Они оба знали, что невозможно помочь тому, кто потерял единственный смысл жизни.
Наконец настал тот день, когда она пропала. Он решил устроить прощание, а затем попытаться жить дальше. К пяти часам вечера он был основательно пьян. Когда в воздухе разлился странный, но смутно знакомый запах, он только поморщился.
Солнце село за дальние высотки, и в город снова пришел ветер. Он выл и рвал листья, пошел мелкий дождь, свет стал призрачным и болезненно желтым.
Он стоял на балконе, покачиваясь от выпитого, и до него медленно доходило — все повторяется.
Путаясь в одежде, он собрался и спустился вниз. Никого не было вокруг, ни машин, ни людей. Только злой ветер, мелкий дождь и странный свет. Он сел на лавку у дома, ему было уже все равно. Через пару часов свет растворился во тьме, и густой желтый туман проявился из воздуха. Все было так же, как год назад.
От холодного душа он протрезвел, надо было идти домой.
Он встал, и вдруг там же, где год назад он нашел Ее туфельку, возникло неясное движение. Он повернулся и медленно побрел в ту сторону. Там кто-то был. Кто-то стоял там, неподвижный, и дождь ласкал его, словно любимого ребенка.
Он сделал еще несколько шагов. И вдруг остановился. То, что было там, в этой желтой тьме, распрямилось и посмотрело на него.
И оно не было человеком. Огромные кожистые крылья разошлись, открывая хрупкую женскую фигурку. Знакомое платье, крестик на груди — его подарок… Ее лицо было неузнаваемым, искаженным, безумным. Рот был вымазан чем-то темно-красным, раздвоенный язык быстро высовывался, слизывая капли, и тут же прятался, и лишь глаза были знакомые.
Она узнала его. Сделала шаг вперед, протянула руки. Пальцы оканчивались длинными, острыми когтями. Крылья взметнулись вверх, подняв листья в воздух.
— Люблю тебя, — ее голос был свистом ветра, шелестом листьев, стоном умирающих деревьев.
Он отшатнулся, повернулся и побежал. Н оглядываясь, не останавливаясь. Закрыл дверь подъезда, вверх по лестнице, закрыть дверь квартиры на все замки.
Выглянул в окно.
Она сидела на ветке дальнего дерева и смотрела на его окна. Огромная, нелепая фигура, застывшая среди дождя, ветра и тумана.
Он запер балкон, закрыл все окна. Налил себе виски и выпил, не чувствуя вкуса. Вертер выл и разговаривал ее голосом. Она звала его.
Он задернул все занавески, сел в любимое кресло. Большой кухонный нож положил рядом с собой, бутылку виски с другой стороны.
Пил и ждал. Ветер шептал его имя, срываясь на визг.
Настала полночь. Он услышал шум на балконе, затем какую-то возню. Темный силуэт встал там, закрывая свет фонарей.
— Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.
Он сжал нож в руках, зная, что это не поможет. Скрежет когтей по стеклу, осколки оконного стекла брызнули в комнату.
— Люблю, — сказала она, протискиваясь в разбитое окно. Ее глаза светились желтым в темноте.
И тогда он закричал.
Страница
2 из 2
2 из 2
