Добавить в моё избранное
7 мин, 38 сек 2373
После этого, супругу было разрешено покемарить на диване.
Проснулся Анатолий Михайлович от резкого: «Толик, Пора!». Он с трудом продрал глаза и посмотрел на часы. «Ого, уже половина восьмого», — отметил просыпающийся мозг. С кухни доносилась беседа женщин. Одевшись, он резво перетаскал сумки в машину. С лихостью завзятого гусара, умело усадил спутниц.
В восемь вечера, «Волга» отчалила от знакомого подъезда. Как-то незаметно проехали, истомившийся в предпраздничной суете, город. Пообщались на постах со скучающими гаишниками. Быстренько промчались по пустынной в этот час магистрали. Свернув с неё, потихоньку двинулись вперёд по узкой, укутанной в ночную тьму дороге.
До появления тусклого зарева, над такой желанной сейчас деревней, оставалось всего — ничего, когда случилось невероятное. Фары «двадцать четверки» высветили здоровенного кабана. Он неторопливо пересекал дорогу, с явным намерением добраться до невидимой во тьме лесной чащи.
Недаром говорят, что в каждом мужчине дремлет охотник. Даже в самом спокойном, и покладистом. Мозг Анатолия Михайловича дал сбой. Тихий бухгалтер резко крутанул руль, направив стального монстра на неожиданную добычу. Это уже потом, он рассказывал приятелям: «Думаю, завалю сейчас кабанчика. Мы его в багажник, и через часок освежуем. Будет нам к Новому году царский подарок». В реальности, всё вышло по-другому. Страшный удар потряс кузов. Противный скрежет по борту, и потерявшая управление «Волга» начинает вальс на гололёде. Короткий полёт, и автомобиль попадает в придорожный сугроб, пробив его багажником и увязнув по двери. Мотор заглох, но одна из фар продолжала резать ночь ослепительно белым светом.
«Все живы?», — спросил Анатолий Михайлович с дрожью в голосе. Ещё не пришедшие в себя женщины откликнулись: «Да, живы. И вроде бы целы. Что это было?». «Да понимаете… Занесло на гололёде, а тут, не пойми что. Толи колода брошенная, толи сугроб смёрзшийся попался, вот мы его и зацепили», — быстро сориентировавшись, соврал неудачливый охотник.
Отыскав в бардачке фонарик, Михалыч с трудом вылез из машины. Снежный плен не собирался легко отпускать жертву. Последствия охоты были плачевными. Разбиты фара и подфарник, сломана облицовка радиатора. А несчастное крыло смято почти до передней стойки. Двери и заднее крыло вскрыты, словно неведомый великан орудовал здесь консервным ножом. И только на бампере — ни царапины. Лесной зверь оказался великаном, и весь удар пришёлся на хлипкое крыло.
А что же кабан? Подойдя к месту аварии, Михалыч не обнаружил лежащей туши. Только цепочка следов на снегу говорила о том, что кабан не привиделся уставшему водителю. Классная, одним словом получилась охота.
А между тем, искалеченный и основательно застрявший в снегу автомобиль, предстояло вызволить из снежного плена. Идти до деревни сквозь ночной лес, женщины наотрез отказались. На совместном совете было решено, пересидеть ночь в машине, благо двигатель не был повреждён и после того, как к выхлопной трубе прокопали канавку, он завёлся. Вскоре согревшиеся спутницы задремали, и только раздосадованный охотник ходил туда-сюда по дороге, ожидая случайного спасителя.
Помощь пришла под утро.
И были праздники. Роскошное застолье, и мучительное похмелье. Были объяснения с тестем, и крутые разборки с тёщей. Но время идёт, и всё утряслось. А месяц спустя, при замене заднего крыла, Анатолий Михайлович обнаружил в нём кусочек кабаньего клыка. С тех пор и хранит его, как дорогую реликвию. Как память, о той неудавшейся, но такой яркой охоте.
Леший Прошка любил поразвлечься. Кажется, какие развлечения в глухом лесу? Но, если очень хочется, то их можно придумать.
Водить одинокого грибника кругами, доведя того до исступления и паники. Причём водить там, где заблудиться в принципе невозможно. В этом был особый шик. Даже пословица в народе прижилась: «Заблудиться в трёх соснах».
Или, позвать за собой незадачливого охотника, представ перед ним в виде доброго знакомого. И увести к чёрту на кулички, затащив в бурелом, или бросив в овраге. «Леший водит», — уважительно говорит об этом случае народная молва.
Можно ещё в «Чёртово обморачивание» сыграть. Взять, и мгновенно перенести туриста в незнакомое место. На пару — тройку километров. И посмотреть на реакцию. Но эту забаву Прошка не любил. Он же не чёрт, а леший. А чужая забава, она чужая и есть. Не своя. Не родная. Не так мила она сердцу.
А можно бабу, что по малину пошла, с местным медведем столкнуть нос к носу. То-то визгу и шуму бывает. Проследи только, чтобы зверь бабу не задрал. Развлечения развлечениями, но порядок в лесу должен соблюдаться. А хозяин леса он и есть — леший.
Этот Новый год, Прошка встречал с кикиморой Лукерьей. А чему удивляться? Праздник, он праздник и есть, даже для лесной нечисти.
Ну и неожиданно поспорили они с Лушкой. Что, мол, в людях вверх возьмёт, осторожность, или жадность?
Проснулся Анатолий Михайлович от резкого: «Толик, Пора!». Он с трудом продрал глаза и посмотрел на часы. «Ого, уже половина восьмого», — отметил просыпающийся мозг. С кухни доносилась беседа женщин. Одевшись, он резво перетаскал сумки в машину. С лихостью завзятого гусара, умело усадил спутниц.
В восемь вечера, «Волга» отчалила от знакомого подъезда. Как-то незаметно проехали, истомившийся в предпраздничной суете, город. Пообщались на постах со скучающими гаишниками. Быстренько промчались по пустынной в этот час магистрали. Свернув с неё, потихоньку двинулись вперёд по узкой, укутанной в ночную тьму дороге.
До появления тусклого зарева, над такой желанной сейчас деревней, оставалось всего — ничего, когда случилось невероятное. Фары «двадцать четверки» высветили здоровенного кабана. Он неторопливо пересекал дорогу, с явным намерением добраться до невидимой во тьме лесной чащи.
Недаром говорят, что в каждом мужчине дремлет охотник. Даже в самом спокойном, и покладистом. Мозг Анатолия Михайловича дал сбой. Тихий бухгалтер резко крутанул руль, направив стального монстра на неожиданную добычу. Это уже потом, он рассказывал приятелям: «Думаю, завалю сейчас кабанчика. Мы его в багажник, и через часок освежуем. Будет нам к Новому году царский подарок». В реальности, всё вышло по-другому. Страшный удар потряс кузов. Противный скрежет по борту, и потерявшая управление «Волга» начинает вальс на гололёде. Короткий полёт, и автомобиль попадает в придорожный сугроб, пробив его багажником и увязнув по двери. Мотор заглох, но одна из фар продолжала резать ночь ослепительно белым светом.
«Все живы?», — спросил Анатолий Михайлович с дрожью в голосе. Ещё не пришедшие в себя женщины откликнулись: «Да, живы. И вроде бы целы. Что это было?». «Да понимаете… Занесло на гололёде, а тут, не пойми что. Толи колода брошенная, толи сугроб смёрзшийся попался, вот мы его и зацепили», — быстро сориентировавшись, соврал неудачливый охотник.
Отыскав в бардачке фонарик, Михалыч с трудом вылез из машины. Снежный плен не собирался легко отпускать жертву. Последствия охоты были плачевными. Разбиты фара и подфарник, сломана облицовка радиатора. А несчастное крыло смято почти до передней стойки. Двери и заднее крыло вскрыты, словно неведомый великан орудовал здесь консервным ножом. И только на бампере — ни царапины. Лесной зверь оказался великаном, и весь удар пришёлся на хлипкое крыло.
А что же кабан? Подойдя к месту аварии, Михалыч не обнаружил лежащей туши. Только цепочка следов на снегу говорила о том, что кабан не привиделся уставшему водителю. Классная, одним словом получилась охота.
А между тем, искалеченный и основательно застрявший в снегу автомобиль, предстояло вызволить из снежного плена. Идти до деревни сквозь ночной лес, женщины наотрез отказались. На совместном совете было решено, пересидеть ночь в машине, благо двигатель не был повреждён и после того, как к выхлопной трубе прокопали канавку, он завёлся. Вскоре согревшиеся спутницы задремали, и только раздосадованный охотник ходил туда-сюда по дороге, ожидая случайного спасителя.
Помощь пришла под утро.
И были праздники. Роскошное застолье, и мучительное похмелье. Были объяснения с тестем, и крутые разборки с тёщей. Но время идёт, и всё утряслось. А месяц спустя, при замене заднего крыла, Анатолий Михайлович обнаружил в нём кусочек кабаньего клыка. С тех пор и хранит его, как дорогую реликвию. Как память, о той неудавшейся, но такой яркой охоте.
Леший Прошка любил поразвлечься. Кажется, какие развлечения в глухом лесу? Но, если очень хочется, то их можно придумать.
Водить одинокого грибника кругами, доведя того до исступления и паники. Причём водить там, где заблудиться в принципе невозможно. В этом был особый шик. Даже пословица в народе прижилась: «Заблудиться в трёх соснах».
Или, позвать за собой незадачливого охотника, представ перед ним в виде доброго знакомого. И увести к чёрту на кулички, затащив в бурелом, или бросив в овраге. «Леший водит», — уважительно говорит об этом случае народная молва.
Можно ещё в «Чёртово обморачивание» сыграть. Взять, и мгновенно перенести туриста в незнакомое место. На пару — тройку километров. И посмотреть на реакцию. Но эту забаву Прошка не любил. Он же не чёрт, а леший. А чужая забава, она чужая и есть. Не своя. Не родная. Не так мила она сердцу.
А можно бабу, что по малину пошла, с местным медведем столкнуть нос к носу. То-то визгу и шуму бывает. Проследи только, чтобы зверь бабу не задрал. Развлечения развлечениями, но порядок в лесу должен соблюдаться. А хозяин леса он и есть — леший.
Этот Новый год, Прошка встречал с кикиморой Лукерьей. А чему удивляться? Праздник, он праздник и есть, даже для лесной нечисти.
Ну и неожиданно поспорили они с Лушкой. Что, мол, в людях вверх возьмёт, осторожность, или жадность?
Страница
2 из 3
2 из 3
