Идеальный ужин

— Хм, -пробормотал я, -мама наверное уже приготовила ужин и на черта я купил ветчину и огурцы, опять небось проваляются в холодильнике целую неделю а потом их безжалостно отправят в мусоропровод. По дороге домой, обходя лужи которые выступили после недавнего дождя я хотел купить Денису мороженого, но потом передумал. Маленький паршивец не очень-то хорошо себя вел последнее время, так что нечего его баловать.

Забежал в подъезд я весьма удачно, на улице послышалось мерное накрапывание дождя. Поднялся по лестнице на седьмой этаж, открыл дверь.

— Эй семья! -крикнул я снимая куртку и шваркая пакет с едой на столик в прихожей, -я вернулся как живете?

Ответом мне естественно была тишина, видно они уже собирались ужинать. Только в большой комнате по-прежнему работал телевизор, уж не помню, когда его выключали.

— Там хоть перерывы бывают? -спросил я, проходя мимо, в ванную. Мне никто ничего не ответил, а на экране появились герои мыльной оперы.

Помыв руки, я забежал в гостиную и окинул ее взглядом человека, ровно шесть часов не бывавшего дома. Папа как раз тянулся к салату стоящему посреди стола, но, увидев меня, замер и не моргая, стал смотреть. Мама резала хлеб, наверное, она делала это и до того, как я пришел. Денис -мой младший брат, хлебал суп. Видя меня, он как и папа замер, с поднесенной ко рту ложкой.

— Не бойся не отниму, -улыбнулся я.

Рядом с Денисом на стуле ворочалась Катя, ох! А она что делает здесь?

— Привет, -сказал я своей девушке, -вот уж не думал что зайдешь сегодня, рад тебя видеть. Я нагнулся и легонько поцеловал ее. Катя мотнула головой, она у меня всегда была с характером.

— Женя прошу тебя… -едва слышно прошептала она, а я нахмурился.

— Сегодня футбол будет пап, -буркнул я проходя на кухню. Папа ответил что посмотрит, если только удастся перехватить очередь у мамы.

— Ничего, -ответил я режа ветчину и сыр и изготовляя затем нехитрые бутерброды. -Посмотрим вместе, думаю она к тому времени уже заснет!

Мама ответила что все слышит и не собирается спать пока не посмотрит все сериалы, а потом, сказала что хватит мне сидеть на кухне, и чтобы я шел есть.

Так я и сделал. Взял пару бутербродов и сел за общий стол. Мама укоризненно посмотрела на меня, мол «бутербродами сыт не будешь, знаешь ли!».

— Да знаю я, -рассмеялся я на замечание, -просто не проголодался, честное слово.

Мать ничего не ответила, видно решила меня игнорировать, ибо я отказался от ее замечательного ужина.

— Ну правда не хочется, -я рассеяно поднял брови. Папа же меж тем решил воспользоваться моей неуверенностью и потянулся к миске с салатом, чтобы подвинуть мне ее, призывая поесть.

Я сделал вид, что не заметил и неторопливо принялся жевать бутерброд с ветчиной. Наверное, задумался о чем-то своем, потому как услышал голос Кати:

— Женя, прошу тебя… — Прости, -я ойкнул. Наверное, я слишком громко чавкал, а это, конечно же не понравится никому. Мама меж тем снова нарезала хлеба, а мой братец Денис неторопливо кушал супчик, разглядывая меня.

— У тебя небось опять какие-то проблемы в школе, -хмурясь сказал я ему, -иначе не стал бы на меня смотреть глазами побитого щенка.

Денис насупился и ничего не сказал. Не думаю, чтобы к нему опять приставали в школе ребята, но надо бы вечерком его все-таки порасспросить. Я как никак старший брат.

— Женя прошу тебя… -сказал Катя, -прошу тебя, развяжи меня… — Развяжи! -передразнил я ее, -уже два дня от тебя это слышу, сколько можно!

Девушка слабо пошевелилась на стуле. Ее руки были крепко связаны сзади капроновым шнурком, а ноги проводом от утюга. Ее глаза, слегка прикрытые и слезящиеся, следили за каждым моим движением, за едой, что лежала на столе.

— Не думаю что красиво так реветь в гостях, -сердито сказал я и посмотрел в большое зеркало что висело на стене. В нем отражался широкий обеденный стол заставленный тарелками с засохшей и покрывшейся плесенью пищей. По левую сторону сидел коричневый труп немолодого мужчины. Левая рука его была закреплена деревянными подпорками, отчего казалось что он тянулся к миске. Рядом с ним на стуле немного завалившись на бок сидела моя мать и сжимала в сухой руке столовый нож а в другой черствую и окаменелую буханку хлеба. По левую руку от мужчины на стуле скрючилось тело десятилетнего мальчика, который при жизни наверняка был толстяком. Правая рука его покоилась на белой и пыльной скатерти, а левая подобно как и у отца крепилась на подпорках. К пальцам мальчика медным проводом была туго привязана железная ложка. Один из сидящих за столом вдруг пошевелился и поднес ко рту кусок хлеба с ветчиной, это был я. Разглядывая себя в зеркале, я не видел ничего необычного. Чуть загорелая кожа, правильные черты лица, короткие волосы, которые, если бы отросли подлиннее начали бы виться. Неожиданно в противоположной части стола обозначилось какое-то движение.