Подкралось… успокоение

Спрятаться! Выпить снотворного и в кровать, укрывшись одеялом с головой или даже двумя! Как хочется спокойствия, покоя, беззаботной жизни.

Весь шкафчик перерыт, снотворного нет — кончилось. Иду почему-то в ванную, закрываю дверь и обнаруживаю, что здесь я получаю некоторое облегчение: замкнутое пространство защищает меня от непонятной напасти. Воспалённое сознание приостывает и начинает как-то анализировать произошедшее.

Выходит случилось что-то и, видимо, давно. Но мне не хотелось думать. И вот, возможно, взорвалась смесь: смесь из рассердившейся тоски, прочитанного в газете, где сообщалось об очередных ушедших и, причём, об ушедших героях юности, накопившихся проблем и проевшей душу, как ржавчина металл, скуки обывательской жизни, чего-то ещё и возможно ещё чего-то.

Выпитое разрывало стенки рассудительности, призывая немым возгласом к поступку. Стоп. Спокойно. Я продолжил анализ.

Апатия, депрессия, безысходность, усталость физическая и душевная, истончавшие до невозможного нервы, и дошедшая до дистрофии удовлетворённость, и в итоге зашедшая в тупик тупика со всем этим букетом жизнь, — всё это легло на сознание, как эпитафия на могильный камень. Горизонт будущего зияет чернотой. Развлечений, разрядки души, не существует. Дни жизни превратились в слабое, тягучее мучение. Ничего не способствовало переменам, — переменам к светлому. Дальнейшее — каторга с пожизненным заключением.

Токи мышления, в беспорядочных метаниях, замыкались. Происходил сбой программ. Рассудок мутнел… Шумела вода, заполняя ванну. Клубился пар, — вода была довольно тёплой. Писалась бумага. Чуть позже закрывались краны и падала тишина, в сопровождении которой тело медленно погружалось в мокрое тепло. Потом бритва с терпкими, острыми, колющими ощущениями резала кожу и вены недалеко от запястья. Момент начала поступка, начав бить в висках, стал засыпать после вскрытия сосудов. Падало давление и вместе с ним и количество жизни. Краснела вода. Долги, заботы, боли уходили. Наступало полное успокоение…