Блеск звезд

Или же состарится, сгорая от тоски и одиночества.

Кто ответит?

Илья по лестнице поднимается на галерею. Подойдя к столу, садится в широкое кресло. Чиркает зажигалкой, поджигает фитили. Свечей хватит ровно на эту ночь — днем надо заменить.

Илья заправил полный бак фуры, бросил на соседнее сиденье пару винтовок и поехал.

Кремль и Собор Василия Блаженного, Великая Китайская Стена и Тадж-Махал, небоскребы Шанхая, Гонконга и Сингапура, буддийские монастыри в Тибете, храмы и мечети Иерусалима, соборы Рима и Кельна, Лувр и Биг-Бэн.

Десять лет он колесил по всей Евразии, силясь найти хотя бы одного человека, еще одного товарища по счастью и несчастью. Но каждый раз оказывался в пустых городах.

Десять лет визжали и скрипели колеса. Илья увидел все чудеса света, побывал во всех крупных городах — застывших в безмолвии памятники величию человеческой цивилизации. Такое путешествие было бы немыслимо в прошлой жизни, где остались люди и скромная зарплата молодого научного сотрудника.

Илья видел, как сквозь трещины в асфальте пробивается трава, как центральные улицы городов одеваются в зелень, как плющи овивают стены домов, а в них селятся звери, как крысы грызут бесценные полотна и страницы классики.

Природа отвоевывала свое у человека. Хотя многовековой поединок и заканчивался в отсутствии одного из соперников.

Иногда они приходили к нему.

Веселые, радостные, улыбающиеся звали с собой в солнечную теплую страну, где молочные реки и кисейные берега. Внутри у Ильи разливалась приятная теплота. Он готов был обнять и расцеловать каждого.

В другой раз они явились в разорванных окровавленных одеждах, с вывернутыми руками и ногами. Кричали, рычали перекошенными ртами, обещали поймать и разорвать на части. Илья бежал от наступающей толпы, только и думая, как вырваться из ромеровского кошмара.

Потом на Землю спустились странные существа: колобки с короткими ножками и ртами, усеянными бесчисленно маленькими, но очень острыми зубами. Они сжирали все, что попадалось на пути, оставляя пустыню. Илья выжигал их огнеметом, отстреливал из пулемета, ночь за ночью вступая в схватку за Землю.

Но гораздо чаще он оказывался где-то на берегу острова посреди океана, где-то в районе экватора. В шезлонге под пальмой на берегу. Через соломинку потягивал сок в стакане. Свободной рукой отрывал виноград с веточки. Отправлял в рот. Накатывали волны. Ветер чуть трепал расстегнутую рубашку с коротким рукавом, пробирался в штанины шорт.

Идиллия.

Словно в мире больше никого нет.

Илья вернулся в Петербург.

Надо что-то делать.

Конечно, можно устроить прощальные гастроли: напиваться каждый день (сгонять во Францию, обчистить все погреба Шампани и Коньяка), обливаться из бутылок, стОявших целые состояния, купаться в бассейне, до краев наполненном зелеными бумажками, устраивать оргии с резиновыми женщинами из sex-shop«ов — дойти до глубин нравственного падения, а в конце разнести голову дробовиком на миллион осколков.

Но этого ли достоин последний человек?

Илья отнимает глаз от окуляра, делает несколько записей на листке, откидывается на спинку кресла, смотрит через окно вниз, туда, где среди деревьев затерялись дома.

Илья представляет первого человека, того, кто, стоя на четвереньках, лунной ночью задрал голову, и, ослепленный красотой звезд, захотел дотянуться до них. Превознемогая боль, поднялся на ноги, несколько раз покачнулся, но удержал равновесие. Воздел руки, хватая воздух, но чувствуя, как в ладони впиваются острые края звезд. Вокруг, уперев взгляды в землю, расхаживали полуживотные. Они посмеивались над двуногим уродцем, когда тот возвещал о красоте неба и призывал подняться вместе с ним. Им было хорошо и так: стоять на четырех конечностях тверже, чем на двух. Но Он возвышался над ними, и за ним было будущее.

Эта жажда вела человечество сквозь тысячелетия. Жажда разодрать ладони о звезды. От телескопа к обсерватории, от спутника к космическому кораблю, от полета на Луну к орбитальной станции.

Илья, объехав пол света, всюду натыкался на огромные кучи хлама, оставленные людьми: айфоны, айпэды, микроволновки, холодильники, автомобили и прочее, прочее, прочее и еда, еда, еда. Человечество забыло о звездах, променяв на теплую квартиру с теплым сортиром. И тогда эволюция (Бог, Высшие силы) разочаровалась в человеке, призванном стремиться к звездам, покорять иные миры. Эволюция сбросила человека с бренного тела Земли.

Но оставила последнего.

Для искупления.

Он должен показать: человеку можно дать еще один шанс, его еще манит ночной блеск звезд.

Илья приник к окуляру, и, как и первый человек, устремил жаждущий взгляд на манящую бездну ночного неба.