Те, кто вернулся из Леты

Адон решил разбудить ее. Он мог бы ее нести, но все должны были видеть, кто это, ее лицо, ее бесстрашие на которое надеялся голос из тени, ее сочувствие, на которое уповал Адон, который так и не мог ответить на вопрос Зачем все это?. Он подошел к ней и тихо произнес:

— Проснись! — и тихо, не потому, что голос только недавно вернулся к нему.

— Проснись! — повторил он, и она открыла глаза.

— Идем.

— позвал Адон и подал ей руку, она молча поднялась, и последовала за ним. Они прошли мимо реки Леты, и по небольшой лестничке поднялись к домам, белым домам и темным плитам, которые сливались с платьем. Кругом росли деревья, иногда листва шуршала под ногами, и они все шли и шли, ни разу не остановившись. Адон чувствовал сотни взглядов, тысячи речей произнесенных, чтобы опорочить его, но молчал, он вел ее во дворец. Наконец они миновали ограду, и прошли к дверям, которые никто не охранял, как, впрочем, и весь дворец.

— Раньше его охраняли тени, — говорил Адон вспоминая время до своей встречи с ней у реки, — но потом они ушли, некого было больше охранять. А сейчас они могут вернуться… — он открыл двери, и пропустил ее вперед. Темнота окружила их. Она тяжело дышала, и сначала Адон не мог понять почему.

— Идемте за мной.

— сказал он и направился вперед, затем замелькал огонек свечи, освещая бледное и уставшее лицо Адона. Они поднялись по небольшой лестничке, прошли по длинному коридору, в конце которого была комната. Адон открыл дверь в эту комнату.

— Заходите, — сказал он ей, — дальше я не иду.

— Почему? — спросила она.

— Мне запрещено заходить в вашу комнату, и боюсь, мы больше не увидимся.

— Ответил Адон, и развернулся, чтобы уйти.

— Постой! — вскрикнула она, — Нет! Иди… — она зашла в комнату, там было просторно и довольно светло. Она подошла к окну, и отдернула штору. Яркое солнце на миг ослепило ее, это был рассвет.

— Когда-то, ты не помнишь, — услышала она голос за спиной, — ты уже видела подобный рассвет.

— Голос знакомый до боли… — произнесла она.

— До боли?! — крикнул он, — До боли… значит ты помнишь рассвет, мой голос… — Твои глаза.

— добавила она, и повернулась.

— Ради тебя я и вернулась.

— Ради меня ты и останешься. Ради нас… — сказал он. Они молчали. Затем она засмеялась, он тоже невольно улыбнулся.

— Почему ты смеешься? — спросил он.

— Мне страшно, — ответила она, — я не знаю, как рассказать тебе… я знаю, что это ты сбросил меня в реку.

— он ничего не ответил, а затем вскрикнул и выпрыгнул из окна. Волны Леты обняли его, и она не раздумывая кинулась за ним… — Какая самоуверенность, — произнес Адон, — думать найти друг друга без памяти, да еще и на этой проклятой земле…