Расписание в маленьких квадратиках на остановках всегда врёт. Автобус должен был прийти ещё пятнадцать минут назад, но, разумеется, и духа его здесь не было.
Добавить в моё избранное
1 мин, 40 сек 72
Какое-то недоразумение на битой копейке умудрилось облить меня ледяной водой из лужи, и промокшие брюки неприятно липли к ногам. О ботинках и вовсе можно было не говорить — теперь они, как и всё в этом мире, состояли на 90% из талой воды. Хотя с каждым годом я всё больше убеждался, что люди состоят из другого материала, куда более пахучего… — Дядя, ты добрый? — писклявый голосок отвлёк меня от невесёлых рассуждений. Девочка лет пяти, одетая в какие-то обноски, с огромным жёлтым бантом в волосах, бесцеремонно дёргала меня за рукав пальто.
«Чёрт знает, где руки этой попрошайки были до этого, а теперь она ими моё пальто лапает!» — взбеленился я.
— Чего? — я выдернул рукав из рук малолетки.
Девочка посмотрела на меня в упор, неожиданно тяжёлым, взрослым взглядом:
— Дяденька, я хочу есть! — категорическим тоном заявила она.
— Покорми меня!
Я опешил — попрошайки совсем обнаглели!
— Девочка, катись отсюда! — рявкнул я.
Малолетка отпрянула назад и, склонив голову на бок, изучающе осмотрела меня:
— То есть, дядя, ты не добрый? — зачем-то уточнила она.
Это стало последней каплей:
— Нет, не добрый! Злой я! Злой! Пошла прочь!
Девочка убежала, а я, посмотрев на часы, плюнул на автобус и пошёл пешком.
Но в ближайшей подворотне меня ждали.
Аспидно-чёрная тень отделилась от стены и бросилась на меня. Один удар огромной лапы, составленной из тумана и тьмы, — и я полетел на землю.
Боли не было. Я попытался встать, закричать — всё без толку, удар полностью парализовал меня.
Чудовище, больше всего похожее на снеговика, слепленного из чернейшего дыма, нависло надо мной. Внезапно я заметил в месте, где одно облако тьмы переходило в другое — поменьше, смутно знакомый жёлтый бант.
— Видишь, дядя, как всё получилось? — я закатил глаза, надо мной склонилась давнишняя девочка. На её волосах был ровно такой же бант, как на «шее» чудовища.
— Понимаешь дядя, мы с Тотошкой, — девочка кивнула на туманного монстра, — хотим есть. А в этом мире теперь слишком много зла, — добавила она, — после того как мы сюда попали. Прости, злой дядя! Без тебя зла станет меньше.
Монстр и девочка одновременно склонились над моим телом…
«Чёрт знает, где руки этой попрошайки были до этого, а теперь она ими моё пальто лапает!» — взбеленился я.
— Чего? — я выдернул рукав из рук малолетки.
Девочка посмотрела на меня в упор, неожиданно тяжёлым, взрослым взглядом:
— Дяденька, я хочу есть! — категорическим тоном заявила она.
— Покорми меня!
Я опешил — попрошайки совсем обнаглели!
— Девочка, катись отсюда! — рявкнул я.
Малолетка отпрянула назад и, склонив голову на бок, изучающе осмотрела меня:
— То есть, дядя, ты не добрый? — зачем-то уточнила она.
Это стало последней каплей:
— Нет, не добрый! Злой я! Злой! Пошла прочь!
Девочка убежала, а я, посмотрев на часы, плюнул на автобус и пошёл пешком.
Но в ближайшей подворотне меня ждали.
Аспидно-чёрная тень отделилась от стены и бросилась на меня. Один удар огромной лапы, составленной из тумана и тьмы, — и я полетел на землю.
Боли не было. Я попытался встать, закричать — всё без толку, удар полностью парализовал меня.
Чудовище, больше всего похожее на снеговика, слепленного из чернейшего дыма, нависло надо мной. Внезапно я заметил в месте, где одно облако тьмы переходило в другое — поменьше, смутно знакомый жёлтый бант.
— Видишь, дядя, как всё получилось? — я закатил глаза, надо мной склонилась давнишняя девочка. На её волосах был ровно такой же бант, как на «шее» чудовища.
— Понимаешь дядя, мы с Тотошкой, — девочка кивнула на туманного монстра, — хотим есть. А в этом мире теперь слишком много зла, — добавила она, — после того как мы сюда попали. Прости, злой дядя! Без тебя зла станет меньше.
Монстр и девочка одновременно склонились над моим телом…
