Наш домашний киллер

— Зародышевых тканей.

— Но это же незаконно!

— Это как аборты: сегодня запретили, завтра разрешили, — врач от науки был дальновиден и убеждён в своей правоте.

— Ты сесть не боишься? — в лоб спросил Малышкин.

Веселицкий пожал плечами.

— У меня слишком солидная клиентура, — он пожевал губами.

— Я лечил пап и мам таких больших людей, что, наверное, прокурор мне не страшен. Хотя зарекаться не буду.

— Знаешь, я подумаю, — сказал Малышкин.

— Честно говоря, карьера тюремного лепилы привлекает меня крайне мало.

— Отмажемся в случае чего, — махнул рукой Веселицкий, но было заметно, что тема его напрягла.

Малышкин думал полгода. Сразу бросить работу и уйти в манящую и опасную неизвестность он не смог. Уйти смогла жена. Веселицкий позвонил по оставленному Малышкиным домашнему телефону и попал на супругу. Кто стал инициатором встречи — неизвестно, но благоверная зачастила в особняк процветающего врача, а потом известила мужа, что подаёт на развод. Поставленный перед фактом Малышкин неделю ходил, как пыльным мешком стукнутый, у него даже не возникло мысли начистить разлучнику морду. Ясно было, что инициатором является жена, а Веселицкого бить уже бесполезно. Ещё через полгода оформили развод.

Оставшись на бобах, доктор забросил секцию, сделался замкнут и пристрастился к пиву. Впрочем, уединение длилось недолго. У Малышкина поселилась старшая операционная сестра Вера, приехавшая на заработки. Смуглая молчаливая брюнетка хлебнула в жизни всякого и была готова проявлять терпимость к любым причудам гражданского мужа. Так они и жили: пусто, работой, пока Вера не оставила случайно на кухне расхожий бульварный таблоид криминальной тематики. Малышкин полистал его на досуге. Подивился красочным историям жутких преступлений и скандальным разоблачениям. Взгляд остановился на знакомой фамилии автора.

Журналист, которому Малышкин удалил геморроидальный узел, клялся и божился не забыть доброго доктора, но всё равно забыл. Поэтому Малышкин счёл вправе напомнить о себе, благо, сохранилась полученная в пылу благодарности визитка. Они встретились в кафе. Журналист неподвижно сидел на стуле, поджав ягодицы.

— Значит, варят бульон из младенцев, — заключил он после того, как Малышкин описал технологию выделения фетальных биопрепаратов.

— Что-то вроде того, — доктору стало не по себе от этой чудовищной пошлости, но он вспомнил, с кем говорит, и смирился.

— Хороший материал вам для статьи.

— Нет уж, увольте, — рассмеялся деревянным смехом корреспондент, почувствовав скрытый подвох.

— У меня своих тем достаточно, я чужие не беру. Если хотите, можете написать об этом сами, а я устрою публикацию.

Он не хотел рисковать. Материал был непроверенный и грозил тяжбой. Судебных исков в журналистской практике геморроидальному писаке хватало с лихвой.

— Вы уж лучше сами, — добавил он.

— Когда напишу, я вам позвоню, — сказал Малышкин.

— Буду ждать, — с облегчением спихнул проблемного автора журналист. Он был уверен, что доктор с задачей не справится.

«Василий Малышкин», — вывел доктор печатными буквами, отодвинул исписанные листы и спихнул со стола опустевший пивной баллон.

Журналист сдержал слово. Он не был уверен, что обойдётся без второй операции. Через полтора месяца он встретился с Малышкиным, вручил ему гонорар и авторский экземпляр газеты. Таблоид в тот же день, налюбовавшись на свой материал, Малышкин отправил по почте в клинику «Возрождение». И стал ждать звонка следователя. Он был уверен, что прокуратура не оставит без внимания громкое разоблачение незаконных медицинских деяний.

Позвонил ему Веселицкий.

— Ну и падла же ты, Василий! — начал он.

— А ты кто? — улыбнулся Малышкин, постукивая ребром ладони о стену. Он берёг руки и никогда не бил кулаком.

— Как поживает супруга?

— Ты зря спутал личное со служебным! Теперь тебе хана, отвечаю.

— Ты говоришь, как бандит, — каждое слово наказанного директора было усладой для сердца обманутого мужа.

— Я тебя достану!

— Всегда пожалуйста, — радушно предложил доктор Малышкин.

— Приезжай хоть сейчас.

Звонивший ничего не ответил и повесил трубку. Своими руками мстить он не собирался. Помимо прочих заслуг, у Малышкина была слава каратиста, а об ударе ребром ладони ходили легенды в медицинских кругах. Впрочем, на его боевые навыки Веселицкому было плевать. Денег у него хватило, чтобы нанять киллера.

Неприметный молодой человек в чёрной нейлоновой куртке и вязаной шапочке с надписью «VISHERA» сошёл с автобусной остановки возле дома Малышкина. Молодой человек зарабатывал на жизнь убийствами. Он вёл скромное существование: смотрел телевизор, стрелял в лесу из пистолета и ходил на секцию кик-боксинга.