Добавить в моё избранное
7 мин, 0 сек 18192
После, режущего слух, скрежета открываемых засовов, молодые люди проследовали в прохладный полумрак, пахнущий сыростью и пыльной паутиной, где их встретил бойкий мужичок с глубокими залысинами на голове.
― Здравствуйте, я режиссёр, Эдик. Ну, что ж, Ольга не врала — вы нам подходите.
― Спасибо, а можно узнать, что я должен делать?
― Как, а разве Ольга вам не сказала. Ах, ты… ― режиссёр игриво пригрозил девушке пальцем, и та, искусно изобразив фальшивое раскаяние, принялась объяснять:
― Понимаешь, Женя, мы снимаем романтическую сагу о вампирах. Они сейчас очень популярны, может, и ты видел некоторые фильмы?
Женя кивнул: «Кто же их не видел?» Оля продолжила:
― Так вот, именно сегодня мы должны снять одну, но очень важную сцену. Всё просто: я — вампир, ты — мой любовник. Твоя задача — лежать на кровати, и изображать, сначала страсть, а потом страх. Справишься?
― Ради тебя, Оля, приложу все силы, ― неумело скрывая смущение, сказал Евгений.
Вокруг сновали около десятка крепких мужчин с осветительными приборами, декоративными ширмами, и прочими съёмочными атрибутами. Эдик объявил минутную готовность, и велел Жене раздеться до трусов. Не желая подвести красавицу-партнёршу и съёмочную группу, Евгений подавил стыдливость, разделся и лёг на постель.
Подошла Ольга в соблазнительно-прозрачном платьице, и … приковала его запястья наручниками к спинке кровати.
― А это ещё зачем? Об этом мы не договаривались.
― Всё будет хорошо, милый, так по сценарию положено, ― Оля была заметно возбуждена, и это трепетное ощущение передавалось Евгению. Его взгляд нетерпеливо касался изысканных округлостей Олиного тела, как, внезапно, прозвучал резкий голос Эдуарда:
― Тишина на площадке! Время начинать. Готовы? Пять, четыре, три, два, один. Мотор!
Зазвучала негромкая музыка, и девушка стала медленно, изгибаясь всем телом, приближаться к Жене. Она, склонившись над ним, то нежно касалась его, то отстранялась, заставляя его тело выгибаться дугой, следуя за ней, как росток следует за солнцем. Красавица коснулась своими мягкими и влажными губами лица молодого человека, и вновь отстранилась. Нежно огладив ладонью его напряжённое тело, она еле слышно произнесла:
― А ты неплохо играешь, Женя. Кстати, нас сейчас могут видеть напрямую, через Интернет, все желающие.
― Круто! ― выдохнул Евгений, и, тут же, Ольга закрыла его рот жарким и долгим поцелуем.
Это было блаженство, и реальность застыла для новоиспеченного актёра на краю неведомой пропасти удовольствия, а потом опрометью скатилась вниз, оставив на щеке дорожку из быстрых поцелуев. Губы актрисы задержались на шее Евгения, и, вдруг, он остро почувствовал жгучий укус. Он резко дёрнул головой, но стало лишь хуже — зубы сильнее сжались, и стали рвать его кожу, пока пульсирующая боль не заставила его взорваться диким криком:
― А-а, что вы делаете? Это же кино, развлечение, здесь должна быть искусственная кровь. Мы должны играть, а не по настоящему… а-а, ― парень попытался освободиться от защемивших его шею зубов, но широкая, грубая ладонь накрыла его лоб, и вдавила затылком в жёсткий матрац. Щиколотки грубо схватили и, опутав веревками, рывком вытянули ноги, до хруста в сухожилиях. Перед его, замутнённым слезами боли, взглядом появилось довольное лицо Ольги. Её губы, густо вымазанные кровью, его кровью, двигались, роняя слова, как расплавленный свинец:
― Нынешнему зрителю не нужна игра — ему нужна живая кровь, и настоящий вампир. Я — настоящая. Мне нужна чужая кровь, без неё мне не жить. Врачи говорят: редкая, неизлечимая форма порфирии. А у зрителей — неизлечимая тяга к зрелищам. Ты на время принесёшь облегчение нам всем.
Под тёмными сводами ангара, заглушая стоны Евгения, пронёсся зычный крик режиссёра:
― Ребята, у нас уже восемьсот тысяч зрителей. Пора выносить горячее!
Ольга хищно оскалилась и прохрипела:
― Помнишь, ты мне про опечатку в гороскопе рассказывал? Так вот, предсказания сбываются. Только твое «разчлевение» — это расчленение для тебя, а развлечение для остальных.
Евгений одновременно услышал глухой стук, и ощутил взрыв боли в колене, потом ещё. Раскалённая волна багрового тумана, сжигая нервные окончания, двинулась по телу, чтобы утопить сознание в спасительном беспамятстве. Но в забытьё ему не позволила провалиться мощная струя ледяной воды.
― Не давайте ему отключиться. Зрители не пожелают смотреть на безжизненную куклу. Поднимите ему голову, ― командовал Эдик. На глазах Евгения, из его отрубленной ноги сцеживали кровь в стакан двое здоровенных подручных в чёрных колпаках. Ещё один размахивал огромным топором над второй ногой.
От ужасной боли и мощной потери крови темнело в глазах, и Женя понимал, что он обречён. Сердце билось с перерывами, каждый вдох давался неимоверным напряжением сил.
― Здравствуйте, я режиссёр, Эдик. Ну, что ж, Ольга не врала — вы нам подходите.
― Спасибо, а можно узнать, что я должен делать?
― Как, а разве Ольга вам не сказала. Ах, ты… ― режиссёр игриво пригрозил девушке пальцем, и та, искусно изобразив фальшивое раскаяние, принялась объяснять:
― Понимаешь, Женя, мы снимаем романтическую сагу о вампирах. Они сейчас очень популярны, может, и ты видел некоторые фильмы?
Женя кивнул: «Кто же их не видел?» Оля продолжила:
― Так вот, именно сегодня мы должны снять одну, но очень важную сцену. Всё просто: я — вампир, ты — мой любовник. Твоя задача — лежать на кровати, и изображать, сначала страсть, а потом страх. Справишься?
― Ради тебя, Оля, приложу все силы, ― неумело скрывая смущение, сказал Евгений.
Вокруг сновали около десятка крепких мужчин с осветительными приборами, декоративными ширмами, и прочими съёмочными атрибутами. Эдик объявил минутную готовность, и велел Жене раздеться до трусов. Не желая подвести красавицу-партнёршу и съёмочную группу, Евгений подавил стыдливость, разделся и лёг на постель.
Подошла Ольга в соблазнительно-прозрачном платьице, и … приковала его запястья наручниками к спинке кровати.
― А это ещё зачем? Об этом мы не договаривались.
― Всё будет хорошо, милый, так по сценарию положено, ― Оля была заметно возбуждена, и это трепетное ощущение передавалось Евгению. Его взгляд нетерпеливо касался изысканных округлостей Олиного тела, как, внезапно, прозвучал резкий голос Эдуарда:
― Тишина на площадке! Время начинать. Готовы? Пять, четыре, три, два, один. Мотор!
Зазвучала негромкая музыка, и девушка стала медленно, изгибаясь всем телом, приближаться к Жене. Она, склонившись над ним, то нежно касалась его, то отстранялась, заставляя его тело выгибаться дугой, следуя за ней, как росток следует за солнцем. Красавица коснулась своими мягкими и влажными губами лица молодого человека, и вновь отстранилась. Нежно огладив ладонью его напряжённое тело, она еле слышно произнесла:
― А ты неплохо играешь, Женя. Кстати, нас сейчас могут видеть напрямую, через Интернет, все желающие.
― Круто! ― выдохнул Евгений, и, тут же, Ольга закрыла его рот жарким и долгим поцелуем.
Это было блаженство, и реальность застыла для новоиспеченного актёра на краю неведомой пропасти удовольствия, а потом опрометью скатилась вниз, оставив на щеке дорожку из быстрых поцелуев. Губы актрисы задержались на шее Евгения, и, вдруг, он остро почувствовал жгучий укус. Он резко дёрнул головой, но стало лишь хуже — зубы сильнее сжались, и стали рвать его кожу, пока пульсирующая боль не заставила его взорваться диким криком:
― А-а, что вы делаете? Это же кино, развлечение, здесь должна быть искусственная кровь. Мы должны играть, а не по настоящему… а-а, ― парень попытался освободиться от защемивших его шею зубов, но широкая, грубая ладонь накрыла его лоб, и вдавила затылком в жёсткий матрац. Щиколотки грубо схватили и, опутав веревками, рывком вытянули ноги, до хруста в сухожилиях. Перед его, замутнённым слезами боли, взглядом появилось довольное лицо Ольги. Её губы, густо вымазанные кровью, его кровью, двигались, роняя слова, как расплавленный свинец:
― Нынешнему зрителю не нужна игра — ему нужна живая кровь, и настоящий вампир. Я — настоящая. Мне нужна чужая кровь, без неё мне не жить. Врачи говорят: редкая, неизлечимая форма порфирии. А у зрителей — неизлечимая тяга к зрелищам. Ты на время принесёшь облегчение нам всем.
Под тёмными сводами ангара, заглушая стоны Евгения, пронёсся зычный крик режиссёра:
― Ребята, у нас уже восемьсот тысяч зрителей. Пора выносить горячее!
Ольга хищно оскалилась и прохрипела:
― Помнишь, ты мне про опечатку в гороскопе рассказывал? Так вот, предсказания сбываются. Только твое «разчлевение» — это расчленение для тебя, а развлечение для остальных.
Евгений одновременно услышал глухой стук, и ощутил взрыв боли в колене, потом ещё. Раскалённая волна багрового тумана, сжигая нервные окончания, двинулась по телу, чтобы утопить сознание в спасительном беспамятстве. Но в забытьё ему не позволила провалиться мощная струя ледяной воды.
― Не давайте ему отключиться. Зрители не пожелают смотреть на безжизненную куклу. Поднимите ему голову, ― командовал Эдик. На глазах Евгения, из его отрубленной ноги сцеживали кровь в стакан двое здоровенных подручных в чёрных колпаках. Ещё один размахивал огромным топором над второй ногой.
От ужасной боли и мощной потери крови темнело в глазах, и Женя понимал, что он обречён. Сердце билось с перерывами, каждый вдох давался неимоверным напряжением сил.
Страница
2 из 3
2 из 3
