Дежурная медсестра

Выглядела она неважно. Щёки её горели, но как-то не так, нехорошо, не радостно, как должно быть после бутылочки русской.

— Так не нашла же, помочь? — участливо произнесла Лариса.

Ольга, копошащаяся под крошечным больничным столом, показалась ей очень потешной, и она была бы не против снова это увидеть.

— Одной меньше, одной больше… Меня и растрёпанную мужики любят. Всё, бабка твоя спит глубоким сном, пошли уж.

— Ну, пошли, — теперь Ларисе расхотелось куда-то идти, но отказываться было поздно.

Длинный коридор освещался одним единственным помаргивающим и зудящим светильником. Под ногами скрипели старые истёртые доски. Позвякивали стёкла — видимо, природа разгулялась не на шутку.

У выхода на лестницу девицы наткнулись на облезлого больничного кота. Барсик прижался к стене, выгнул спину и зашипел.

— Киска, ты чего? — удивилась Лариса, протянула к нему руку, из которой тот частенько получал колбаску, но зверёк, воспользовавшись моментом, прошмыгнул мимо и умчался в глубь коридора.

— Пошли. Никуда он не денется, — сказала Ольга, спускалась по лестнице.

— Погоди, там же дежурные есть, — наконец-то сообразила Лариса.

— А мы осторожно, вот увидишь, никто и не заметит.

Они спустились на второй этаж. Здесь света было ещё меньше, где-то в дальнем углу светила настольная лампа. Там должен был сидеть врач, — в этом отделении лечились, или, вернее, жили старики, нуждающиеся в постоянном уходе. Отделение геронтологии правильнее было бы назвать филиалом дома престарелых.

— Смотри, там Евгений Саныч, пишет что-то, наверное, диссертацию, — прошептала Лариса.

— Заметит нас и так вставит, что на всю жизнь запомнится. В 28-ю палату нам не пройти.

— Это в тебе совесть проснулась, да? — ехидно заметила Ольга, крепко взяла под руку подругу и повела вперёд.

— Прощай, работа, — вздохнула та и закрыла глаза.

Здесь было гораздо холоднее, чем наверху. Казалось, шальной ветерок скользил по щекам, пролезал под халат и норовил пощекотать укромные местечки.

«Фу… Чертовщина. Будто под юбку кто-то лезет», — мелькнуло в голове Ларисы. Тихо стукнула дверь.

— Открой глазки, красавица, — вкрадчивый голос совсем не был похож на старческий, однако Лариса почему-то продолжала стоять с закрытыми глазами.

В просторной палате на восемь человек была занята всего одна койка. На ней полулежал — полусидел иссушенный годами смуглый старец. Время превратило его кожу в пятнистый пергамент, длинный нос нависал над верхней губой, густые седые брови торчали клочками, напоминая то ли репейник, то ли чертополох. Костлявые кривые руки будто в нетерпении тормошили одеяло.

Теперь Ларисе стало жарко и душно. Ольга больно ткнула в бок.

— Хватит уже. Тебя ждут.

Но Лариса по-прежнему не реагировала. Наверное, не хотела верить, что всё это происходит на самом деле. Да, она воришка, да, и с больными не всегда хорошо обходится, но так за это расплачиваться? Один раз, правда, было, но с женщиной. Не в счёт, это всё равно что с самой собой, а тут — гадкий развратный старик.

«Сейчас подойду и прямо в рожу ему плюну, чтоб не повадно было», — решила она и открыла глаза.

Случайно иль нет, за окном сверкнула молния, и сразу загремело, но Лариса не могла этого заметить. Она утонула в огромных чёрных глазах.

— Иди сюда, девочка моя, — сказал старик, протягивая руки навстречу Ларисе.

Мгновение — и она сидит на его кровати с глупой полуулыбкой на лице. Расстёгивает халат, снимает кофточку… Далеко-далеко на пятом этаже, забившись под шкаф, истошно вопил Барсик. Разбуженная им бабка потянулась к тумбочке, негнущимися пальцами вытащила из ящика маленькую иконку и начала что-то лопотать.

Костлявые пальцы старика тискали, царапали маленькую Ларисину грудь, оставляя за собой тонкие глубокие царапины. Первые капли расточительно упали на простыню. Ольга же будто обезумела. Заметалась по палате, заламывая руки. Остановилась на секунду, потом кинулась к кровати и припала губами к этим красным солоноватым пятнышкам.

А Ларисе чудилось, что она летит над родным городом. Маленькие деревянные домики сверху казались похожими на игрушечные. Так хорошо, так легко и красиво… Вдруг она потяжелела и понеслась вниз. Домики разбежались в стороны, открывая бездонный провал. С рваных его краёв торчали будто только что выдернутые кем-то из земли корни деревьев, вздыбленные пласты разломанного асфальта, и туда её затягивало, как в воронку. Извернувшись, она уцепилась за длинный корень и повисла.

«Помогите!» — хотела крикнуть она, но рот её не открывался. Получилось мычание.

Вдруг ей показалось, что кто-то зовёт её. Непонятно, откуда взялись силы, но она начала карабкаться и выбралась наверх. Голос стал громче, он шёл из деревянной хибары, что была неподалёку, и притягивал к себе.