Как в меня вселилась ведьма

Видения прекратились внезапно. Я встала, отряхнулась, увидела, что наступает рассвет.

Запели петухи. Я потрясла головой:

— Приснится же такое!

И направилась домой.

Собаки замолкали, когда я проходила мимо дворов.

Какая-то женщина, идущая вдоль забора к хлеву, посмотрела на меня и перекрестилась.

Внезапно на меня накатило бешенство, я оскалилась и зашипела, выставляя на нее растопыренные пальцы, она бросилась прочь.

Я опомнилась и понеслась к теткиной избе.

Влетев в дом, заперлась и поняла, что оказалась в ловушке.

Дом тети Клавы был наполнен иконами.

Глаза святых обжигали меня, распятия словно хлестали розгами.

Случайно взглянув в зеркало, я завизжала: на меня уставилась мерзкая седая женщина, обернутая рваной мешковиной.

Раззявив беззубый рот, она орала:

— Закрой иконы!

Я швырнула в зеркало первым, что подвернулось под руку, — бутылкой со святой водой.

Стеклянная поверхность треснула, за ней образовался проем, в который женщину стало засасывать, как в туннель.

Она корчилась и стонала, а меня откинуло назад.

Я ударилась об иконостас, опрокинула образа, они градом посыпались на меня.

В руки упала скрижаль с молитвой Никите Бесогону.

Так было написано на листе бумаги с изображением святого — молодого, крепкого мужчины, схватившего за рога адское создание и размахивающего цепью.

Буквы плясали перед глазами, но я читала, заикаясь, по слогам:

— Про-стри ру-ку тво-ю, ско-ру-ю по-мощь по-да-ю-щу-ю… С каждым словом мне становилось легче дышать, помещение заполнялось светом.

Это солнце преодолело линию горизонта и заглянуло в окно.

Я провалилась в забытье.

Очнувшись, обнаружила в комнате разгром.

К возвращению Клавдии из больницы я заменила испорченные образа новыми, зеркало купила красивое и дорогое.

Теперь я понимала, почему село и церковь назывались Никитскими.

Святой Никита веками защищал жителей от подземных обитателей Божедомки.