Кoгда выключился свет, Маша как раз собиралась воткнуть вилку в первый кусочек куриной грудки, которую поджарила себе на ужин. От неожиданности она какое-то время сидела неподвижно, так и застыв с поднятой вилкой, а потом выразительно прошипела…
Добавить в моё избранное
12 мин, 3 сек 7902
— Ч-ч-черт.
Луны, как назло, не было, и вся квартира мгновенно погрузилась в полную, непроглядную темноту. Окна Машиной квартиры выходили на лесополосу, фонарей там и так не было, так что… Осторожно положив вилку на стол, Маша встала с дивана и, вытянув руки, как лунатик, поплелась на кухню. В темноте квартира вдруг стала враждебной и чужой. Маша не помнила, куда положила спички, так как плита зажигалась кнопкой (разумеется, от сети). Наткнувшись на висящую дубленку, Маша вдруг вспомнила про зажигалку в кармане и облегченно выдохнула. Пусть с маленьким и быстро обжигающим пальцы, но все-таки огоньком, Маша быстро зашла на кухню и включила газ на всех конфорках. Кухня осветилась призрачным холодным светом.
Сев на стул, Маша облегченно выдохнула. Теперь главное найти свечи, и все — ничего страшного. Слава богу, свечи остались с Нового Года — длинные, витые, ароматизированные ванилью. Вот только где они? Хорошо бы, если на кухне, а если нет? Маша могла сунуть их куда угодно. Наудачу пошарила в ящике с всякими хозяйственными мелочами, и — о, чудо! Вот они, свечи. На своем месте, удивительно.
Маша зажгла сразу обе свечи, через несколько секунд передумала и задула одну — надо экономить, мало ли, когда свет дадут. Прошла в комнату, воткнула свечу в подсвечник, поставила на стол. Решила, что все выглядит очень романтично — ужин при свечах, для нее одной.
Когда курица была доедена, слегка кольнула скука. Пока укол был почти нечувствительный, но кто его знает, сколько еще придется так сидеть. Маша отнесла тарелку на кухню и вернулась в комнату, села на диван. Что делать? Чем заняться? Читать — слишком темно, глаза можно испортить, да и особо нечего. Маша уже давно читала книги с электронного ридера, который был — ха-ха — без подсветки. А что еще делать? Разложить пасьянс? Рисовать розочки на полях старых газет? Лечь спать? Рано еще, часов девять. Маша была холериком, и сидеть без дела для нее было подобно пытке.
Господи, насколько же люди зависят от электричества. Как же скучно сидеть без света.
А еще страшно.
Маша вроде бы с детства не боялась темноты, но теперь маленькая уютная квартира, купленная родителями, стала казаться огромной, чужой и жуткой. От того, что свеча рассеивала мрак, по углам он стал только гуще. Маша поежилась и внезапно вспомнила про телефон.
Хотелось с кем-то поговорить — с мамой, с папой, даже с братом Мишей бы не отказалась, хоть они и терпеть друг друга не могли. Просто услышать родной голос. А может, позвонить Светке. А что, это идея! Она может заехать на машине, и они поедут в кафе или клуб. А потом Светка подбросит к родителям, Маша переночует у них.
Подскочив с дивана, Маша радостно заметалась в поисках телефона. Потом вспомнила — в ванне оставила. Она имела привычку таскать с собой телефон везде, хотя важные звонки принимать было особо не от кого. Поставив свечу на тумбочке в прихожей, Маша заскочила в ванну, и… упала, больно ударившись головой. Забыла вытереть пол после того, как приняла ванну, вот и поехала на мокрой плитке.
От удара перед глазами рассыпались звезды. Маша ударилась об косяк затылком и теперь сидела на полу, шипя от боли и потирая затылок. Крови вроде не было, но крупная шишка уже начала образовываться. Плюс, неудачно приземлилась на бедро — будет синяк, выпрямляться было больно. С трудом встав, Маша нащупала на стиральной машине телефон и, прихрамывая, двинулась в комнату. Да, о танцах на сегодня можно забыть.
Аккуратно приземлившись на диван, Маша нажала на кнопку разблокировки и застонала вслух. Еле преодолела желание запустить телефон в стену — ведь он не виноват, что она забыла его зарядить. Господи, ну как назло, все один к одному. Маша зажмурилась, и по ее лицу потекли злые слезы — от боли и обиды. Голова пульсировала, в глазах слегка двоилось. Хоть бы сотрясение не схлопотать, это было бы отличным завершением вечера.
Резкая трель дверного звонка заставила Машу подскочить на месте. Сердце зашлось в бешеном стуке — внезапные звуки в темноте не способствуют спокойствию. Осторожно встав, Маша взяла подсвечник и, чувствуя себя героиней готического романа, медленно двинулась к двери.
— Кто? — Маша разлепила пересохшие губы. Голос напоминал комариный писк.
За дверью послышалась возня, после которой Маша услышала надтреснутый голос соседки, Анны Павловны.
— Машенька, это Анна Павловна, из сорок восьмой. Открой дверь на минуточку.
Маша облегченно перевела дыхание и потянулась к замку. Открыла дверь.
Соседка стояла на лестничной клетке, которая была освещена только свечой в Машиной руке. «Странно, она в темноте дошла?» — мелькнула у Маши мысль. Анна Павловна жила на два этажа ниже.
Анна Павловна стояла неподвижно, внимательно глядя Маше в глаза. Ее губы растянулись в благодушной улыбке.
— Машенька, детка, свет дали?
— Нет, Анна Павловна, как видите.
Луны, как назло, не было, и вся квартира мгновенно погрузилась в полную, непроглядную темноту. Окна Машиной квартиры выходили на лесополосу, фонарей там и так не было, так что… Осторожно положив вилку на стол, Маша встала с дивана и, вытянув руки, как лунатик, поплелась на кухню. В темноте квартира вдруг стала враждебной и чужой. Маша не помнила, куда положила спички, так как плита зажигалась кнопкой (разумеется, от сети). Наткнувшись на висящую дубленку, Маша вдруг вспомнила про зажигалку в кармане и облегченно выдохнула. Пусть с маленьким и быстро обжигающим пальцы, но все-таки огоньком, Маша быстро зашла на кухню и включила газ на всех конфорках. Кухня осветилась призрачным холодным светом.
Сев на стул, Маша облегченно выдохнула. Теперь главное найти свечи, и все — ничего страшного. Слава богу, свечи остались с Нового Года — длинные, витые, ароматизированные ванилью. Вот только где они? Хорошо бы, если на кухне, а если нет? Маша могла сунуть их куда угодно. Наудачу пошарила в ящике с всякими хозяйственными мелочами, и — о, чудо! Вот они, свечи. На своем месте, удивительно.
Маша зажгла сразу обе свечи, через несколько секунд передумала и задула одну — надо экономить, мало ли, когда свет дадут. Прошла в комнату, воткнула свечу в подсвечник, поставила на стол. Решила, что все выглядит очень романтично — ужин при свечах, для нее одной.
Когда курица была доедена, слегка кольнула скука. Пока укол был почти нечувствительный, но кто его знает, сколько еще придется так сидеть. Маша отнесла тарелку на кухню и вернулась в комнату, села на диван. Что делать? Чем заняться? Читать — слишком темно, глаза можно испортить, да и особо нечего. Маша уже давно читала книги с электронного ридера, который был — ха-ха — без подсветки. А что еще делать? Разложить пасьянс? Рисовать розочки на полях старых газет? Лечь спать? Рано еще, часов девять. Маша была холериком, и сидеть без дела для нее было подобно пытке.
Господи, насколько же люди зависят от электричества. Как же скучно сидеть без света.
А еще страшно.
Маша вроде бы с детства не боялась темноты, но теперь маленькая уютная квартира, купленная родителями, стала казаться огромной, чужой и жуткой. От того, что свеча рассеивала мрак, по углам он стал только гуще. Маша поежилась и внезапно вспомнила про телефон.
Хотелось с кем-то поговорить — с мамой, с папой, даже с братом Мишей бы не отказалась, хоть они и терпеть друг друга не могли. Просто услышать родной голос. А может, позвонить Светке. А что, это идея! Она может заехать на машине, и они поедут в кафе или клуб. А потом Светка подбросит к родителям, Маша переночует у них.
Подскочив с дивана, Маша радостно заметалась в поисках телефона. Потом вспомнила — в ванне оставила. Она имела привычку таскать с собой телефон везде, хотя важные звонки принимать было особо не от кого. Поставив свечу на тумбочке в прихожей, Маша заскочила в ванну, и… упала, больно ударившись головой. Забыла вытереть пол после того, как приняла ванну, вот и поехала на мокрой плитке.
От удара перед глазами рассыпались звезды. Маша ударилась об косяк затылком и теперь сидела на полу, шипя от боли и потирая затылок. Крови вроде не было, но крупная шишка уже начала образовываться. Плюс, неудачно приземлилась на бедро — будет синяк, выпрямляться было больно. С трудом встав, Маша нащупала на стиральной машине телефон и, прихрамывая, двинулась в комнату. Да, о танцах на сегодня можно забыть.
Аккуратно приземлившись на диван, Маша нажала на кнопку разблокировки и застонала вслух. Еле преодолела желание запустить телефон в стену — ведь он не виноват, что она забыла его зарядить. Господи, ну как назло, все один к одному. Маша зажмурилась, и по ее лицу потекли злые слезы — от боли и обиды. Голова пульсировала, в глазах слегка двоилось. Хоть бы сотрясение не схлопотать, это было бы отличным завершением вечера.
Резкая трель дверного звонка заставила Машу подскочить на месте. Сердце зашлось в бешеном стуке — внезапные звуки в темноте не способствуют спокойствию. Осторожно встав, Маша взяла подсвечник и, чувствуя себя героиней готического романа, медленно двинулась к двери.
— Кто? — Маша разлепила пересохшие губы. Голос напоминал комариный писк.
За дверью послышалась возня, после которой Маша услышала надтреснутый голос соседки, Анны Павловны.
— Машенька, это Анна Павловна, из сорок восьмой. Открой дверь на минуточку.
Маша облегченно перевела дыхание и потянулась к замку. Открыла дверь.
Соседка стояла на лестничной клетке, которая была освещена только свечой в Машиной руке. «Странно, она в темноте дошла?» — мелькнула у Маши мысль. Анна Павловна жила на два этажа ниже.
Анна Павловна стояла неподвижно, внимательно глядя Маше в глаза. Ее губы растянулись в благодушной улыбке.
— Машенька, детка, свет дали?
— Нет, Анна Павловна, как видите.
