Добавить в моё избранное
10 мин, 11 сек 16143
Я просто знал, что нахожусь именно на нем. Я не видел воду, но знал, что она сейчас подобна зеркалу, ведь иначе не может быть на кладбище. Как только мелькнула мысль про кладбище кораблей, слева из тумана вынырнула гниющая мачта, корабль, на котором я стоял, казалось, вздрогнул, как живой. Еще через мгновение справа, совсем рядом, я увидел завалившийся на бок нос какого-то другого судна, он лежал на скалах, в гниющих веревках; у одного из бортов я совершенно четко увидел человеческие кости. И тут туман рассеялся, словно мы прошли какую-то границу. Перед нами из совершенно спокойной воды выглядывало множество останков разнообразных кораблей. Самое настоящее кладбище.
С этим я и проснулся, вымотанный и уставший. Пожалуй, в следующий раз следует уделить внимание чему-то одному: или травам, или легендам и мифам.
Ты говоришь, что Белые острова, или Острова Белого змея, давно не существуют, но при этом никогда не замечал, чтобы твой друг коллекционировал старые карты или занимался каким-либо схожим увлечением. Возможно, за то время, пока вы не виделись, что-то изменилось? Все же людям вашего возраста нормально становиться сентиментальными. И нет, я не намекаю на твой или его возраст, хотя, порой и склоняюсь к тому, что вы, похоже, видели эти острова своими глазами.
Ты настолько уверен, что сознание под воздействием трав не может ошибаться? И что мой сон не просто наложение того, что я прочел, на реальность, в которой я оказался? Похоже, у меня появляется повод для беспокойства.
Помнишь, я говорил про матросов на носу корабля, которые провожают Солнце? Сегодня мне показалось, что они пытаются его… задержать, что ли. Мы все еще плывем на запад, и каждый день оно садится прямо перед носом корабля. Сегодня мне удалось поймать Капитана и спросить, как долго нам еще плыть в эту сторону. Он пробормотал что-то вроде: «Пока не поглотит ужас». Или что-то в том же роде, и скрылся от меня на мостике. Я не совсем понимаю, что происходит.
Кстати, ты не помнишь, какой именно глаз твой друг потерял в том сражении, о котором с упоением тебе рассказывал? А то мне начинает казаться, что каждый раз, когда я его вижу, повязка у него на другом глазу.
Предчувствие усиливается. Мне не нравится это ощущение, и лучше бы я его никогда не испытывал. Все же не самый полезный магический талант. Зато не дающий спокойно спать, и постоянно держащий в напряжении. От недосыпа начинает мерещиться всякое, не получается даже нормально медитировать. Тебе никогда не казалось, что тени вокруг могут двигаться совершенно самостоятельно и независимо от предметов или людей, которым они принадлежат? Я начинаю понимать матросов, провожавших взглядом Солнце. Мне тоже начинает казаться, что лучше бы оно не садилось, вместе с темнотой. Предчувствие обостряется.
Только сегодня заметил, что на корабле нет шлюпок. Совсем. Признаться, меня посетила мысль под покровом ночи удрать с корабля и отдаться во власть волн, покориться милости моря. Но теперь и этот план недоступен.
Сегодня уже шестеро матросов стояли на носу корабля на закате, Солнце, словно вникнув их просьбам, садилось как-то удивительно долго. Словно несколько часов прошло с того момента, как оно коснулось горизонта, и до того момента, как его последний лучик потонул в густой полосе тумана, окутавшей горизонт. Не знаю, откуда мог взяться туман в открытом море, хотя я никогда и не интересовался, — возможно ли такое явление вдали от суши.
Похоже, мое Предчувствие перекинулось на членов команды. Вместе с темнотой наваливается и дурное ощущение, вплоть до тошноты — напряжение, которое заставляет людей держаться подальше друг от друга и почти не разговаривать, даже делая какое-то дело совместно.
Капитана не видно, его каюта заперта, так что еще раз взглянуть на карту у меня не получилось.
Медитация не получается. Дисциплины не откладываются в памяти. Постоянно мучает только желание спать. Но боюсь снов. После того эксперимента с травами мне тот же сон снится в различных вариациях, словно я наблюдаю одну и ту же картину глазами разных людей и в разное время, и она обрастает все новыми и новыми подробностями. При желании я мог бы нарисовать карту этого места, но по пробуждении даже думать о нем слишком страшно.
Все еще движемся тем же курсом. Теперь у меня нет сомнений в том, что на север мы не поплывем, остается лишь найти способ удрать с этого корабля. Пока что моя единственная надежда — броситься в море. Но это однозначная смерть. Только это и удерживает меня на корабле.
Полоса тумана стала ближе, несмотря на то, что ветер ослаб с самого утра и точно не может подгонять ни нас к нему, ни его к нам. Ближе к вечеру мы попали в штиль. Паруса обвисли грязными тряпками, и на весь корабль словно обрушилась апатия. И тишина. Ненавижу тишину. Привыкший к шуму города, я порой произношу пару слов вслух, чтобы удостовериться в том, что до сих пор могу и говорить и слышать, хотя вокруг все еще присутствуют звуки и самого корабля, и окружающих людей.
С этим я и проснулся, вымотанный и уставший. Пожалуй, в следующий раз следует уделить внимание чему-то одному: или травам, или легендам и мифам.
Ты говоришь, что Белые острова, или Острова Белого змея, давно не существуют, но при этом никогда не замечал, чтобы твой друг коллекционировал старые карты или занимался каким-либо схожим увлечением. Возможно, за то время, пока вы не виделись, что-то изменилось? Все же людям вашего возраста нормально становиться сентиментальными. И нет, я не намекаю на твой или его возраст, хотя, порой и склоняюсь к тому, что вы, похоже, видели эти острова своими глазами.
Ты настолько уверен, что сознание под воздействием трав не может ошибаться? И что мой сон не просто наложение того, что я прочел, на реальность, в которой я оказался? Похоже, у меня появляется повод для беспокойства.
Помнишь, я говорил про матросов на носу корабля, которые провожают Солнце? Сегодня мне показалось, что они пытаются его… задержать, что ли. Мы все еще плывем на запад, и каждый день оно садится прямо перед носом корабля. Сегодня мне удалось поймать Капитана и спросить, как долго нам еще плыть в эту сторону. Он пробормотал что-то вроде: «Пока не поглотит ужас». Или что-то в том же роде, и скрылся от меня на мостике. Я не совсем понимаю, что происходит.
Кстати, ты не помнишь, какой именно глаз твой друг потерял в том сражении, о котором с упоением тебе рассказывал? А то мне начинает казаться, что каждый раз, когда я его вижу, повязка у него на другом глазу.
Предчувствие усиливается. Мне не нравится это ощущение, и лучше бы я его никогда не испытывал. Все же не самый полезный магический талант. Зато не дающий спокойно спать, и постоянно держащий в напряжении. От недосыпа начинает мерещиться всякое, не получается даже нормально медитировать. Тебе никогда не казалось, что тени вокруг могут двигаться совершенно самостоятельно и независимо от предметов или людей, которым они принадлежат? Я начинаю понимать матросов, провожавших взглядом Солнце. Мне тоже начинает казаться, что лучше бы оно не садилось, вместе с темнотой. Предчувствие обостряется.
Только сегодня заметил, что на корабле нет шлюпок. Совсем. Признаться, меня посетила мысль под покровом ночи удрать с корабля и отдаться во власть волн, покориться милости моря. Но теперь и этот план недоступен.
Сегодня уже шестеро матросов стояли на носу корабля на закате, Солнце, словно вникнув их просьбам, садилось как-то удивительно долго. Словно несколько часов прошло с того момента, как оно коснулось горизонта, и до того момента, как его последний лучик потонул в густой полосе тумана, окутавшей горизонт. Не знаю, откуда мог взяться туман в открытом море, хотя я никогда и не интересовался, — возможно ли такое явление вдали от суши.
Похоже, мое Предчувствие перекинулось на членов команды. Вместе с темнотой наваливается и дурное ощущение, вплоть до тошноты — напряжение, которое заставляет людей держаться подальше друг от друга и почти не разговаривать, даже делая какое-то дело совместно.
Капитана не видно, его каюта заперта, так что еще раз взглянуть на карту у меня не получилось.
Медитация не получается. Дисциплины не откладываются в памяти. Постоянно мучает только желание спать. Но боюсь снов. После того эксперимента с травами мне тот же сон снится в различных вариациях, словно я наблюдаю одну и ту же картину глазами разных людей и в разное время, и она обрастает все новыми и новыми подробностями. При желании я мог бы нарисовать карту этого места, но по пробуждении даже думать о нем слишком страшно.
Все еще движемся тем же курсом. Теперь у меня нет сомнений в том, что на север мы не поплывем, остается лишь найти способ удрать с этого корабля. Пока что моя единственная надежда — броситься в море. Но это однозначная смерть. Только это и удерживает меня на корабле.
Полоса тумана стала ближе, несмотря на то, что ветер ослаб с самого утра и точно не может подгонять ни нас к нему, ни его к нам. Ближе к вечеру мы попали в штиль. Паруса обвисли грязными тряпками, и на весь корабль словно обрушилась апатия. И тишина. Ненавижу тишину. Привыкший к шуму города, я порой произношу пару слов вслух, чтобы удостовериться в том, что до сих пор могу и говорить и слышать, хотя вокруг все еще присутствуют звуки и самого корабля, и окружающих людей.
Страница
3 из 4
3 из 4
