Сидя в небольшом привокзальном ресторанчике за третьим столиком у окна, я неторопливо изучал прибитое к стене канцелярскими кнопками расписание поездов. До моего междугородного экспресса, отходящего с платформы в половине двенадцатого ночи, оставалось не менее пятидесяти минут, и я уже начинал позёвывать…
16 мин, 53 сек 2563
Леденящим взрывом в его мозг вторглось воспоминание о финале этих отношений, пресеча на корню все попытки подняться с пола купе.
Нет, не было никаких перерезанных вен и проглоченных электрических проводов, прыжков с крыши высотного здания или игр в корриду с автомобилями, — зачем? Просто однажды, излив на неё очередной приступ своей меланхолии и выдохшись, он взял её нежно за плечи, чтобы в очередной раз попросить прощения, заглянул ей в глаза — и увидел, что душа мертва. Колодезь исцеляющей живой воды исчерпался, весенний сад засох, деревья превратились в торф.
В этот миг он со всей остротой осознал, что совершил непоправимое. Собственноручно, из прихоти убив то, что было в тысячу раз живее его самого со всеми его бредовыми идеями и концептами. Такого весеннего сада не было, нет и не будет уже никогда во Вселенной.
Никогда.
Nevermore.
— Я не хотел… — пробормотал он, закрывая ладонями лицо, тщетно пытаясь отвернуться от бьющего со всех сторон беспощадного света.
— Ради всего… я не хотел!
Свет полыхнул ярче, заливая всё белизной.
Не было ни окон, ни шторок, ни пола, ни потолка, ни верха, ни низа, ни купе, ни субъекта в сером курточном одеянии. Был лишь заливающий всё свет — и звучащие на его фоне заглушающие друг друга бестелесные голоса.
— … Существо, не умеющее любить, является системной аномалией, фикцией, сбоем, ошибкой, не имеющей смысла и права на существование в континууме причинно-следственных соотношений… — … С целью выработки и выявления в существах способности любить была сконструирована Испытательная Зона с привлечением искусственных категорий пространства, времени, материи и вероятности… — … Адекватно обусловленная таким образом, чтобы облегчить выявление и пробуждение способностей к любви даже у слаборазвитых в этом плане сущностей и субъектов, используя заданное правилами Испытательной Зоны строение их биологических организмов, вырабатывающих при определённых обстоятельствах норадреналин, серотонин и допамин… — … Существо, по своей воле покинувшее Испытательную Зону до выявления в себе способности любить, необратимо исключается из континуума причинно-следственных соотношений… — … Прошлого, настоящего и будущего… — … Вероятности, возможности и неопределённости… — … Навсегда… Собачка у ноги человека в старом кримпленовом костюме вновь тявкнула, настойчиво привлекая к себе внимание. Хозяин рассеянно потеребил её за ухом, протянув кусочек колбасы с тарелки.
Я с некоторым усилием оторвал взгляд от выбоин в стене напротив, к вдумчивому изучению которых меня побудил рассказ встреченного незнакомца.
— Печальная история. Но наводит на определённые размышления. Вы, кстати, нигде не публиковались?
— Нигде, — ответил он. Слова его при этом прозвучали так же пресно и безлико, как выглядели бы написанными на бумаге.
— И никогда.
Это заставило меня окинуть его внимательным взором, изучая выражение лица собеседника. На миг мне стало жутко.
Выражения не было.
Вообще.
— Ну да, разумеется, — заставил я себя рассмеяться деланным смехом, хотя мне уже было совсем не смешно.
— Вас же изъяли из мироздания и из истории. Но почему вы тогда сидите передо мной?
Он взглянул на меня — и мне показалось, что на меня через него взглянули сами Сумерки. Безграничная серая пустошь, где нет ни Света, ни Тьмы.
— Это вам кажется. Если вы и дальше будете спать, то опоздаете на собственный поезд.
Я замер, ничего не понимая.
— Спать?
Прикосновение к моему плечу заставило меня вскинуться. Проморгавшись, я увидел рядом с собой невысокого старичка в белом парусиновом костюме.
— Простите, молодой человек, — он указал деревянной тростью в сторону перрона.
— Это не ваш междугородний экспресс там отходит?
В глазах его светилась лёгкая лукавая искринка.
— Где?
Я огляделся по сторонам. Вскочил, чуть не опрокинув ресторанный столик и тарелку с недоеденной запеканкой. Клофелин они в чай, что ли, подливают? Никогда мне ещё не случалось заснуть прямо в общественном заведении.
— Спасибо вам большое. Может, ещё успею.
Оставив на столике деньги и схватив чемодан, я направился большими шагами к выходу из ресторана. Оказавшись за дверью, отбросил всякую куртуазность и бесцеремонно перешёл на бег. Долго ли ещё будет ждать меня мой скорый поезд?
Странный сон про бредовый рассказ какого-то незнакомца вылетел у меня из головы уже через пять минут. Да и стоит ли вообще хранить в памяти разговор с человеком, которого, по его же собственным словам, нет и никогда не существовало?