Жажда наживы ведёт к скупой на жалость смерти

Они, расположившись вокруг всего зала, более всего своим внешним видом походили на огромный медвежий капкан. Одного только их вида достаточно для того, чтобы сковать ноги путников крепкой цепью из страха и беспомощности. Пол в зале был сделан из каменной плитки, выложенной в форме чёрно-белой мозаики. На неё падали тени статуй, протягивающие вперёд свои тёмные теневые отростки и стараясь прикоснуться ими к телам нежданных гостей. От дуновения ветра прошедшего сквозь коридоры пещеры, затрепетал горящий на факелах огонь; тени статуй задвигались, неспешно продвигая вперёд мрачные стрелки самодельных часов.

— Что это за место профессор? — жалобно обратился юноша к своему старшему товарищу.

Худой и бледный парень лет шестнадцати не знал, куда деть свой страх. Тот пронизывал его тело и разум, словно бисер ткань. Штопал сознание, превращая того в плюшевую игрушку, которой можно пользоваться в своё удовольствие.

Профессор засмеялся. Смех стал эхом бродить по круглому залу, отбивая колокольный звон на стальных латах стражников. Затем молчание длиною в бесконечность. Один факел успел погаснуть и три статуи спрятались во мраке пещеры.

— Много лет назад, — хриплый голос профессора обволок разум юноши, и тот больше не мог ни о чём думать, кроме как о старшем товарище, рассказывающем историю из зарытого глубоко под землёй прошлого, — шедшие по пустыне мормоны, искавшие убежище в Юте, остановились около этого места ради ночлега. Проведя здесь ночь, около сотни из группы путешественников ушли вглубь пещеры и не вернулись назад. За ними никто не пошёл и тем самым они получили свободу. Зачем, спросишь ты? — профессор знал, что у парнишки не хватит сил связать слова в некое подобие вопроса потому взял его роль на себя.

— Потому что они нашли здесь свой дом.

По пещере бродил спёртый, затхлый воздух. Глаза слезились; было больно держать их подолгу открытыми. Тени задвигались и увеличились в размерах. Стали наседать на юношу и профессора, поглощая их, и превращая в чёрное подобие себе.

— Здесь было зарыто золото, — глаза профессора заблестели.

— Много, много золота. В нём можно было купаться. Из него можно было построить целый город. Но эти люди не могли потратить его на такое бесполезное занятие. Им оно нужно было, как золото, а не, как декорации.

Сталактиты на потолке застали юношу врасплох. С них на землю и на его лицо стали капать капельки воды. Солёной. Мёртвой. Холодной. Бледной.

— Взгляни на доспехи Юрий, — старик обратился к мальчишке по имени, злобно ухмыляясь и наслаждаясь его страхом.

— Ты видишь, метал? Ты видишь, как он прекрасен?

— Эта работа божественна, — согласился с профессором Юрий. Капли воды врезались в плитку перед ним. Стук напоминал счёт времени. Юноша боялся, что оно скоро подойдёт к своему концу.

— Истину глаголешь, Юрий, — профессор вознёс руки к небу. Мальчик снова посмотрел на жуткие сталактиты готовые в любой момент оторваться от своего места пребывания и вбиться колом в его сердце.

— Боги подарили им, то о чём они всегда мечтали: Жизнь в золоте. В этих стенах держаться их молитвы, которые они припевали каждую ночь в надежде быть услышанными. Боги пришли к Кузнецу по имени Ангст.

Юрий услышал звук бьющегося об наковальню молота. Прямо над его головой, казалось будто он приближался к его шее. С каждой секундой звук становился всё острее и вот он уже превратился в меч. Заточенный. Горячий. Поднятый над головой Юрия. Но образ оружия надели на себя капли воды, став частью истории старого профессора.

— Почему Боги? — Юрий не верил, что те могли что-то сделать. Он являлся агностиком и часто задавал провокационные вопросы о вере.

— Почему именно они?

— Золото, — взгляд профессора стал жутким. Словно он ел мысли мальчика, высасывал из него жизнь и разум, — и серебро. Это то, что боги этого Злотограда любили больше всего на свете.

— Этого? — удивился Юрий, но профессор не захотел отвечать на его вопрос.

— И пока кузнец делал им оружие и броню, дети этого места стали зверями, запертыми в собственной похоти и желаниях. Они хотели получить больше золота. Больше чем им было отведено. Они стали забирать его у путников, что ходили сюда ведомые ложным следом отмеченным в пустыне, как спасение заблудшей души. Этим дикарям ведь, — волчий оскал, — нужно было чем-то питаться.

Брошенный взгляд на стальных стражей, будто бы приблизившихся к центру зала, заставил Юношу поверить в то, что те были живыми существами. Страшными и готовыми наброситься на тебя и забрать твою жизнь. А они бы взяли всё без остатка. В таком жутком месте нельзя даже мельком помыслить о пощаде.

— Какое-то время спустя, живя долго и припеваючи, они, по своей дикарской натуре, принесли в жертву молодую дочку фермера. Таким образом они разозлили богов.

Из единственного выхода пещеры послышался вой полный ужаса и страдания.