Добавить в моё избранное
5 мин, 27 сек 5841
Например, Волкодавом?
— Вот еще! Жаба-Волкодав. Не смешите мои ласты!
— И тем не менее, Сонечка, я тебе совершенно ответственно заявляю, что быть обычной жабой со среднерусской возвышенности — это ниже твоего достоинства! Я скорее предположил бы, что ты — гигантская галлюциногенная жаба Ага, обитающая в глубинах Амазонки. Твой пот и слезы содержат гигантские количества псилоцибина.
— Вот это уже интересно, — вдруг проникся Волк Петр.
— А можно ее лизнуть, для пробы?
— Конечно!
— Семен, как тебе… — во гневе закричала Софья Альбертовна, но Петр Крепшин уже лизал своим шершавым языком ее выбритое до блеска, сверкающее мелкими капельками пота темя.
— Ну и как? — с тревогой в голосе поинтересовался Семен Погребинский.
— О, черт! — воскликнул Волк Крепшин.
— Да вы знаете, кто я? Я, между прочим, никакой не волк! Я — инженер-программист пятнадцатого разряда.
— Круто его вставило, — покачали головами звери, а Дятел Додонов вновь нервно забился головой об Ивана Кузьмича Дюжего.
— Аа-а-а! — завопил внезапно Петр Крепшин.
— Если бы вы только видели, Семен Сигизмундович, что тут ваша драгоценная супруга вытворяет! Она, знаете ли, сидит посреди сортира абсолютно голая и даже без парика. Преомерзительнейшее, должен вам заметить, зрелище. Как вам не стыдно, а еще такая интеллигентная семья!
— Ты, Петр, ври да не завирайся! — возмутился Семен Сигизмундович, внезапно осознавший, что смертельная опасность его уже миновала.
— Да, я согласен, что моя жена — вылитая жаба, причем латиноамериканская, но это же не повод говорить про нее гадости!
— А вот ты, Семен, попробуй, лизни ее — и сразу сам все увидишь.
Семен Сигизмундович, дабы окончательно развеять этот ложный и глубоко порочный миф, бесстрашно потянулся к жене и клюнул ее в лоб.
Внезапно, с ним произошли серьезные трансформации: он больше был не Перепел, а маленькая, совсем крошечная Муха. В воздухе мелькнул длинный ядовитый язык Софьи Альбертовны, и Семен Сигизмундович исчез в ее огромном, грубо подведенном фиолетовой губной помадой, ротовом отверстии.
— Я не виновата, не виновата, не виновата! Это инстинктивно! Я же не хотела! — истошно кричала жена Семена Сигизмундовича, в припадке безумия размазывая по лицу потеки грязно-зеленой краски.
— Степан Матвеич, ну хоть вы-то мне верите?
— Не плачьте, Софья Альбертовна. Мы его все равно хотели уволить по сокращению штатов, — как мог, утешал безутешную вдову начальник Отдела Кадров.
— Ну, вы сами-то подумайте. Зачем вам муж-неудачник? Да мы вам, если хотите знать, во сто раз лучше найдем, с машиной, дачей и родственниками за границей!
К этому моменту действие психотропного средства «Назад, к природе!» уже прекратилось, и все деловито стаскивали с себя звериные костюмы, весело обмениваясь двусмысленными шуточками и поминая незлым тихим словом покойного Семена Сигизмундовича.
— Вот еще! Жаба-Волкодав. Не смешите мои ласты!
— И тем не менее, Сонечка, я тебе совершенно ответственно заявляю, что быть обычной жабой со среднерусской возвышенности — это ниже твоего достоинства! Я скорее предположил бы, что ты — гигантская галлюциногенная жаба Ага, обитающая в глубинах Амазонки. Твой пот и слезы содержат гигантские количества псилоцибина.
— Вот это уже интересно, — вдруг проникся Волк Петр.
— А можно ее лизнуть, для пробы?
— Конечно!
— Семен, как тебе… — во гневе закричала Софья Альбертовна, но Петр Крепшин уже лизал своим шершавым языком ее выбритое до блеска, сверкающее мелкими капельками пота темя.
— Ну и как? — с тревогой в голосе поинтересовался Семен Погребинский.
— О, черт! — воскликнул Волк Крепшин.
— Да вы знаете, кто я? Я, между прочим, никакой не волк! Я — инженер-программист пятнадцатого разряда.
— Круто его вставило, — покачали головами звери, а Дятел Додонов вновь нервно забился головой об Ивана Кузьмича Дюжего.
— Аа-а-а! — завопил внезапно Петр Крепшин.
— Если бы вы только видели, Семен Сигизмундович, что тут ваша драгоценная супруга вытворяет! Она, знаете ли, сидит посреди сортира абсолютно голая и даже без парика. Преомерзительнейшее, должен вам заметить, зрелище. Как вам не стыдно, а еще такая интеллигентная семья!
— Ты, Петр, ври да не завирайся! — возмутился Семен Сигизмундович, внезапно осознавший, что смертельная опасность его уже миновала.
— Да, я согласен, что моя жена — вылитая жаба, причем латиноамериканская, но это же не повод говорить про нее гадости!
— А вот ты, Семен, попробуй, лизни ее — и сразу сам все увидишь.
Семен Сигизмундович, дабы окончательно развеять этот ложный и глубоко порочный миф, бесстрашно потянулся к жене и клюнул ее в лоб.
Внезапно, с ним произошли серьезные трансформации: он больше был не Перепел, а маленькая, совсем крошечная Муха. В воздухе мелькнул длинный ядовитый язык Софьи Альбертовны, и Семен Сигизмундович исчез в ее огромном, грубо подведенном фиолетовой губной помадой, ротовом отверстии.
— Я не виновата, не виновата, не виновата! Это инстинктивно! Я же не хотела! — истошно кричала жена Семена Сигизмундовича, в припадке безумия размазывая по лицу потеки грязно-зеленой краски.
— Степан Матвеич, ну хоть вы-то мне верите?
— Не плачьте, Софья Альбертовна. Мы его все равно хотели уволить по сокращению штатов, — как мог, утешал безутешную вдову начальник Отдела Кадров.
— Ну, вы сами-то подумайте. Зачем вам муж-неудачник? Да мы вам, если хотите знать, во сто раз лучше найдем, с машиной, дачей и родственниками за границей!
К этому моменту действие психотропного средства «Назад, к природе!» уже прекратилось, и все деловито стаскивали с себя звериные костюмы, весело обмениваясь двусмысленными шуточками и поминая незлым тихим словом покойного Семена Сигизмундовича.
Страница
2 из 2
2 из 2
