Добавить в моё избранное
10 мин, 58 сек 4808
Выбора у меня не было, хоть оно мне и не нравилось. Особенно после одного случая.
Однажды вечером после работы я пошла на вечернюю прогулку, шла по тёмному тихому парку и услышала громкие детские крики. Побежала на шум и увидела, что двух девочек лет двенадцати обступила свора бездомных собак. Разъярённые животные явно вот-вот набросятся на беззащитных жертв. Девчонки, стоя спина к спине, прижимали рюкзачки и голосили «Спасите! На помощь! Кто-нибудь помогите!».
Кольцо обожгло палец. На мгновение перед глазами возникло видение — растерзанные острыми зубами дети на окровавленной земле. И ощущение счастья и восторга. Только не это!
На ходу срывая сумку с плеча, я ринулась к стае. Махала сумкой и ногами направо и налево, крутилась, кричала… Подбежали ещё люди. Отбили! Стая разбежалась, поскуливая и поджимая облезлые хвосты. Напуганные школьницы всхлипывали и обещали сами себе, что больше никогда не пойдут в темноте по парку и вообще перестанут ходить в шахматный кружок.
А ночью мне стало плохо. Так, как никогда до этого не было. Жестокая боль скрутила всё тело, меня ломало и выворачивало наизнанку, казалось, что кости дробятся на кусочки, а по вискам стучали отбойные молотки. Всю ночь я металась по кровати, не в силах дотянуться до телефона и вызвать скорую. Наутро всё прошло, если не считать синяков под глазами. И того, что под кольцом на коже что-то появилось, будто извилистый след от лопнувшего сосуда, только тёмный, почти чёрный.
Я не сразу поняла, что ночные мучения и всё большая чернота на пальце возникает после предотвращения мной — именно мной — трагедий. Когда поняла, стало ещё хуже. Я сознательно обрекала себя на нечеловеческие страдания, спасая других. Отводила беду, зная, что ночью сама буду почти умирать от боли. Но как — как можно было поступить по-другому? Видя открытый люк с торчащим на дне штырем, и видением нанизанного на него человека? Или ещё не видя, но уже ощущая волну грядущего восторга при видении агонии маленького ребёнка, напившегося средства для прочистки труб из прокушенного флакона прямо в тележке супермаркета, пока мать отвлеклась на болтовню со знакомой? Или пройти мимо девушки, которой вот-вот на голову упадёт огромная сосулька с крыши? Не помочь слепому дедуле перейти оживлённую дорогу без светофора? Я видела смерть каждого из спасённых мной людей, не давала ей случиться и расплачивалась за это жестоко и неизбежно.
Не знаю, как так получалось, но я очень часто стала оказываться в том месте и времени, где должна была произойти трагедия. Я уверена, что это из-за кольца. Меня оно направляло к этому месту или будущих жертв туда приводило, сказать я не могла. Но оно жаждало зрелищ чужой гибели и делало мою жизнь невыносимой.
Потом я нашла способ избегать наказания. Случайно нашла. После того, как, преодолев отвращение, столкнула с дороги бомжа и тем самым не дала ему наступить на оборвавшийся электропровод. Придя домой и зная, что мне предстоит море боли, а значит, спать можно не ложиться, стала смотреть в интернете новости. Наткнулась на репортаж об американском школьнике, расстрелявшем одноклассников и учителя. Журналисты не скупились на демонстрацию кровавых подробностей, показывали всё новые и новые жуткие кадры, горе родителей, скорбь оставшихся в живых. Меня же затопило благостное чувство счастья. И в кои то веки я не испытала боль ночью.
Я так и стала жить. Днём сопротивлялась обстоятельствам и прогоняла беду, вечером смотрела страшные кадры с мест смертельных происшествий и содрогалась в пароксизмах удовольствия. Зато я стала спать, а не мучиться в корчах. Только по руке всё дальше и дальше ползла чернота. Пришлось постоянно носить перчатку, говоря всем любопытным, что там ожог.
Однажды я спросила:
— Что ты от меня хочешь? Покажи мне, что нужно сделать, чтобы ты перестало меня мучить.
Красный камень ярко моргнул.
Той же ночью я во сне увидела кошмар — я убивала человека. Убивала страшно, остро наслаждаясь каждым мгновением, особенно смакуя момент, когда его глаза затуманились, и искра жизни в них погасла навсегда. Так вот что оно хочет!
Когда-нибудь я не выдержу. Моя левая рука чёрная до самого плеча. Она будто не моя — ничего не чувствует, будто онемела. Избавиться от руки я не могу — кольцо не даёт ничего с собой сделать. Чернотой постепенно покрывается спина, левая часть шеи. Чернота ползёт на грудь. Когда-нибудь чернота дойдёт до сердца. Я не знаю, что будет, надеюсь, я просто умру. Я готова — к моей омертвевшей левой руке уже привязана записка с предупреждением не надевать кольцо и требованием уничтожить его любым способом. Надеюсь, так и будет.
Однажды вечером после работы я пошла на вечернюю прогулку, шла по тёмному тихому парку и услышала громкие детские крики. Побежала на шум и увидела, что двух девочек лет двенадцати обступила свора бездомных собак. Разъярённые животные явно вот-вот набросятся на беззащитных жертв. Девчонки, стоя спина к спине, прижимали рюкзачки и голосили «Спасите! На помощь! Кто-нибудь помогите!».
Кольцо обожгло палец. На мгновение перед глазами возникло видение — растерзанные острыми зубами дети на окровавленной земле. И ощущение счастья и восторга. Только не это!
На ходу срывая сумку с плеча, я ринулась к стае. Махала сумкой и ногами направо и налево, крутилась, кричала… Подбежали ещё люди. Отбили! Стая разбежалась, поскуливая и поджимая облезлые хвосты. Напуганные школьницы всхлипывали и обещали сами себе, что больше никогда не пойдут в темноте по парку и вообще перестанут ходить в шахматный кружок.
А ночью мне стало плохо. Так, как никогда до этого не было. Жестокая боль скрутила всё тело, меня ломало и выворачивало наизнанку, казалось, что кости дробятся на кусочки, а по вискам стучали отбойные молотки. Всю ночь я металась по кровати, не в силах дотянуться до телефона и вызвать скорую. Наутро всё прошло, если не считать синяков под глазами. И того, что под кольцом на коже что-то появилось, будто извилистый след от лопнувшего сосуда, только тёмный, почти чёрный.
Я не сразу поняла, что ночные мучения и всё большая чернота на пальце возникает после предотвращения мной — именно мной — трагедий. Когда поняла, стало ещё хуже. Я сознательно обрекала себя на нечеловеческие страдания, спасая других. Отводила беду, зная, что ночью сама буду почти умирать от боли. Но как — как можно было поступить по-другому? Видя открытый люк с торчащим на дне штырем, и видением нанизанного на него человека? Или ещё не видя, но уже ощущая волну грядущего восторга при видении агонии маленького ребёнка, напившегося средства для прочистки труб из прокушенного флакона прямо в тележке супермаркета, пока мать отвлеклась на болтовню со знакомой? Или пройти мимо девушки, которой вот-вот на голову упадёт огромная сосулька с крыши? Не помочь слепому дедуле перейти оживлённую дорогу без светофора? Я видела смерть каждого из спасённых мной людей, не давала ей случиться и расплачивалась за это жестоко и неизбежно.
Не знаю, как так получалось, но я очень часто стала оказываться в том месте и времени, где должна была произойти трагедия. Я уверена, что это из-за кольца. Меня оно направляло к этому месту или будущих жертв туда приводило, сказать я не могла. Но оно жаждало зрелищ чужой гибели и делало мою жизнь невыносимой.
Потом я нашла способ избегать наказания. Случайно нашла. После того, как, преодолев отвращение, столкнула с дороги бомжа и тем самым не дала ему наступить на оборвавшийся электропровод. Придя домой и зная, что мне предстоит море боли, а значит, спать можно не ложиться, стала смотреть в интернете новости. Наткнулась на репортаж об американском школьнике, расстрелявшем одноклассников и учителя. Журналисты не скупились на демонстрацию кровавых подробностей, показывали всё новые и новые жуткие кадры, горе родителей, скорбь оставшихся в живых. Меня же затопило благостное чувство счастья. И в кои то веки я не испытала боль ночью.
Я так и стала жить. Днём сопротивлялась обстоятельствам и прогоняла беду, вечером смотрела страшные кадры с мест смертельных происшествий и содрогалась в пароксизмах удовольствия. Зато я стала спать, а не мучиться в корчах. Только по руке всё дальше и дальше ползла чернота. Пришлось постоянно носить перчатку, говоря всем любопытным, что там ожог.
Однажды я спросила:
— Что ты от меня хочешь? Покажи мне, что нужно сделать, чтобы ты перестало меня мучить.
Красный камень ярко моргнул.
Той же ночью я во сне увидела кошмар — я убивала человека. Убивала страшно, остро наслаждаясь каждым мгновением, особенно смакуя момент, когда его глаза затуманились, и искра жизни в них погасла навсегда. Так вот что оно хочет!
Когда-нибудь я не выдержу. Моя левая рука чёрная до самого плеча. Она будто не моя — ничего не чувствует, будто онемела. Избавиться от руки я не могу — кольцо не даёт ничего с собой сделать. Чернотой постепенно покрывается спина, левая часть шеи. Чернота ползёт на грудь. Когда-нибудь чернота дойдёт до сердца. Я не знаю, что будет, надеюсь, я просто умру. Я готова — к моей омертвевшей левой руке уже привязана записка с предупреждением не надевать кольцо и требованием уничтожить его любым способом. Надеюсь, так и будет.
Страница
3 из 3
3 из 3
