Конечная остановка

— Странный тут народец, — шепнул я Мэри, пытаясь устроиться поудобнее.

— Надо было ехать с Чаком завтра утром, — ответила мне она, доставая из сумочки свой телефон, — не люблю я эти поездки неизвестно где, неизвестно на чем. Боже, в этой заднице даже телефон не ловит.

— Зато я успею посмотреть матч, в нашем теплом и уютном гнездышке, где все работает, а в холодильнике меня ждет холодное пиво.

Мэри укоризненно на меня посмотрела.

— Ты всегда был ребенком, интересно, как долго ты им еще пробудешь?

— Наверное, когда начну ненавидеть бухло и футбол.

Автобус тронулся. Я, наконец, найдя идеальное положение на своем месте, приготовился подремать под звуки моего плеера. Я полез в рюкзак и снова наткнулся на встревоженный взгляд девушки напротив.

— Эй, — окликнул я ее, — ты как, в порядке?

Ее глаза медленно наполнялись слезами.

В них прочно засело чувство ужаса и обреченности. Возможно, сюда она приехала с парнем, полная счастья и радужных надежд, а потом этот козел кинул ее и теперь она едет домой одна. Скорее всего так и случилось. В этом возрасте всегда случается подобное дерьмо. Мне стало ее жалко.

— Не переживай, скоро ты сойдешь с этого автобуса, и все встанет на свои места.

Она всхлипнула. Сзади Мэри меня ткнула в бок.

— Полегче, самец, в конце концов рядом сидит твоя девушка.

— Серьезно? А я думаю, кто это постоянно со мной таскается?

— Иди ты.

Нас прервала девушка напротив.

— Лучше сойдите с автобуса, — она говорила едва слышно, словно боясь, что кто нибудь ее услышит, — прошу вас. Пока не поздно.

— Вот видишь, теперь эта полоумная будет доводить нас всю дорогу, — зло зашептала Мэри и уткнулась в свой телефон.

— Если тебе плохо, мы можем попросить чтобы тебя выпустили где нибудь возле аптеки или вроде того… Меня прервал скрипучий омерзительно притворный голос сидящей впереди старухи.

— Автобус уже поехал. Он не остановиться до следующей остановки.

— Извините, просто ей, кажется не очень хорошо и… — Это лучший рейсовый автобус в этом районе. Я лично знаю водителя, он довезет нас куда угодно.

— Это, конечно, очень здорово, но девушке плохо… — Она чувствует себя прекрасно. И сама знает, что лучше не расстраивать Чарли, который и так беспокоиться, чтобы доставить всех нас до места.

Эта бабушка начинала действовать мне на нервы. Она сидела спиной к нам и ее затылок, покрытый редкими подкрашенными волосами, противно двигался вверх-вниз, когда она говорила.

— Знаете, я не собираюсь выслушивать всю эту чушь. Я думаю, этому вашему Чарли не составит труда остановиться.

Девушка напротив всхлипнула достаточно громко и прошептала что-то вроде.

— Пожалуйста, не надо.

Голова старухи снова противно дернулась.

— Чарли может довести вас хоть к порогу преисподней, но он ужасно не любит, когда его отвлекают от работы.

— Боже, Пол, уймись, я не собираюсь ехать всю дорогу выслушивая бред этих сумасшедших.

— Ну и к черту все, — я откинулся на спинку сидения и развел руками, — вы же будете виноваты, если с ней произойдет приступ или она заблюет тут пол салона. И вообще, могли бы повернуться, мадам, когда с вами пытаются поговорить.

— Я бы на вашем месте побеспокоилась.

— О чем, о том что еду с неадекватной старушенцией?

— Пол! — Снова тычок под ребра.

Бабуля, что сидела перед нами, схватила себя обеими руками за уши и стала изо всех сил поворачивать голову. Сначала я увидел ее профиль, с растянутой безумной ухмылкой и вытаращенными глазами, а затем я услышал жуткий хруст — старая женщина ломала себе шею.

Мэри завизжала.

Но никто в этом автобусе не реагировал на ее крик, все вокруг сидели на своих местах, словно ничего не происходило.

Я тоже сидел не двигаясь, не веря в то, что происходит.

Я был на грани обморока. Скорее всего я просто сходил с ума.

Бабуля дернула пару раз руками, и кости, переломившись, уступили ее рукам. Складки на ее морщинистой коже не выдерживали и лопались. Теперь она была повернута лицом к нам. На шее из складок разорванной кожи сочилась кровь, а ее жуткие, выпученные глаза смеялись.

— Детки, надеюсь вы оплатили проезд, — сказала она.

Визг Мэри сменились глухими рыданиями.

— Я надеюсь, что оплатили, — продолжала она, — потому-что мистер Уизл не любит, когда ездят зайцем. Ох как не любит.

Автобус остановился. Впереди открылась дверь. Мэри стала выбираться со своего места.

— Боже, Пол, бежим отсюда пожалуйста.

Хотя прозвучало у нее это как «божеплбежмотсюдпжаласта». Она в панике протиснулась мимо меня и побежала к выходу.

У меня был шок и я не мог пошевелиться.

Безумная голова старухи, повернутая на сто восемьдесят градусов, рассмеялась, брызгая слюнями.