А мне отдайте из глубин бездонных Своих изгоев, люд забитый свой, Пошлите мне отверженных, бездомных, Я жду с моей блистающей пилой!
Добавить в моё избранное
4 мин, 20 сек 7352
Эмма Лазарус, «Новый Колосс», исходный вариант сонета, отвергнутый редакцией.
Обычно они работали поодиночке и объединялись только для каких-то крупных дел. Последний раз все трое встречались в Париже около двухсот лет назад. Тогда они повеселились на славу! Фрида до сих пор с удовольствием и ностальгией вспоминала те денечки. Сейчас они собрались вместе, чтобы покинуть Америку. Они сделали здесь все, что могли, и оставаться дальше было не только бессмысленно, но и опасно. Фрида первой поняла, что пора уходить, и написала Аквалитасу. Вот уже неделю Фрида и Аквалитас жили в крохотной квартирке в одном из небоскребов Манхэттэна. Они продолжали помогать людям, как всегда, даря последние россыпи искр перед наступающим мраком. Во-вторых, они ожидали Каина, который задержался на юге. Но два дня назад наконец приехал и он. Завтра самолет должен был унести троих во Францию.
Свой последний день в Америке они посвятили смазке, чистке и подготовке оружия к консервации. Сначала Каин и Фрида помогли Аквалитасу — Фрида прочистила механизм впрыска, а Каин как следует наточил лезвия. Разумеется, каждый из них по мере возможности ухаживал за своим оружием и сам, но это было все равно что собственноручная завивка на бигуди, на которых приходится спать ночью, по сравнению с химической завивкой в парикмахерской. Долго, неудобно, и гораздо менее качественно.
Теперь Аквалитас расположился в кресле и читал книгу, которую нашел в нем. Каин же чистил пилу Фриды. Щеткой из волоса единорога, плотной и мягкой, он удалял застрявшие между зубьями пилы Фриды обломки костей, иллюзий, сгустков крови, надежд и раскрошенных стереотипов. Фрида лежала, откинув голову на высокую ручку дивана и полузакрыв глаза.
— Ну и зубья ты отрастила, сестренка, — заметил Каин шутливо.
Фрида промолчала. Каин продолжил свое занятие.
«Она любит тебя», ну, знаешь, она любит», прочел Аквалитас.
— «Она-— любое: количество человек во всем пространстве и времени, разных цветов, размеров, возрастов, формы, срока до смерти, но она любит. А «вы» это все. И она сама».
Аквалитас, чувствуя нарастающее беспокойство, которое он не мог сдержать, открыл первую страницу книги. Там красовалась дарственная надпись от автора, очень интимного свойства.
— Эти чокнутые феминистки совсем сдурели! — влетел в раскрытое окно чей-то визгливый голос.
— Дай им волю, они всем мужикам яйца оторвут! Воистину — грядет конец света!
Каин поморщился.
— Эти так называемые «либералы» хотят ущемить в правах белое меньшинство, чтобы торжествовало цветное большинство, — произнес глубокий, внушающий доверие голос в другом окне (комната была угловой).
— Каждая раса имеет право на обучение, на развитие — но каждая в своём ключе. Если мы объединим это в одно, как говорят эти коммунистические философы, то всё улучшение жизни, вся свобода развития уйдёт навсегда, и настанут черные дни, последние дни нашей цивилизации… Лицо Каина окаменело. Аквалитас отложил книгу, встал и закрыл окно — сначала одно, потом другое.
— И почему, когда мы приходим вместе, им всегда кажется, что наступил конец света? — пробормотал Каин.
Фрида нежно улыбнулась:
— Некоторым проще умереть, чем измениться, вот почему.
— Так пусть они умрут, некоторые эти, — ответил Каин рассеянно.
— Не-не-не, должны умереть не только они, а все, ты что, — возразил Аквалитас, не отрываясь от книги.
Комнату стал медленно наполнять аромат бульона, который не чувствовался при открытых окнах. Закончив общую профилактику, трое собирались пообедать. Щетка стукнулась о голову Фриды, взъерошив короткие волосы. Каин только теперь заметил, что Фрида потихоньку втягивала лепестки пилы внутрь головы. Он засмеялся:
— Прекрати. Я так не смогу их как следует почистить.
Фрида засопела.
— Ну извини меня, — сказал он.
Каин едва успел отдернуть руку. Фрида выпустила пилу наружу на полную длину. Раздался легкий пронзительный звон, напоминающий звук колоколов в тумане. Такой, бывает, слышат в самом сердце океана сбившиеся с курса моряки. Текучее полотно пилы было сделано из света истины. Его заставила загустеть смесь крови аллигатора-альбиноса и абсолютного знания, но полотно по-прежнему оставалось очень гибким. Однако иногда, когда Фрида этого хотела, нематериальный цветок в ее голове становился стальным диском, зубья которого вполне могли отхватить руку.
Каин убрал щетку в сумку, стоящую у его ног, достал пассатижи. Зубья пилы Фриды предстояло развести.
— Держись крепче, — предупредил он.
Фрида взялась за длинную круглую ручку, специально для этих целей установленную в основании дивана. Каин зажал пассатижами один из зубьев и аккуратно отогнул его. Эта процедура требовала не столько силы, сколько ловкости, но Каин уже обладал большим опытом по этой части.
Обычно они работали поодиночке и объединялись только для каких-то крупных дел. Последний раз все трое встречались в Париже около двухсот лет назад. Тогда они повеселились на славу! Фрида до сих пор с удовольствием и ностальгией вспоминала те денечки. Сейчас они собрались вместе, чтобы покинуть Америку. Они сделали здесь все, что могли, и оставаться дальше было не только бессмысленно, но и опасно. Фрида первой поняла, что пора уходить, и написала Аквалитасу. Вот уже неделю Фрида и Аквалитас жили в крохотной квартирке в одном из небоскребов Манхэттэна. Они продолжали помогать людям, как всегда, даря последние россыпи искр перед наступающим мраком. Во-вторых, они ожидали Каина, который задержался на юге. Но два дня назад наконец приехал и он. Завтра самолет должен был унести троих во Францию.
Свой последний день в Америке они посвятили смазке, чистке и подготовке оружия к консервации. Сначала Каин и Фрида помогли Аквалитасу — Фрида прочистила механизм впрыска, а Каин как следует наточил лезвия. Разумеется, каждый из них по мере возможности ухаживал за своим оружием и сам, но это было все равно что собственноручная завивка на бигуди, на которых приходится спать ночью, по сравнению с химической завивкой в парикмахерской. Долго, неудобно, и гораздо менее качественно.
Теперь Аквалитас расположился в кресле и читал книгу, которую нашел в нем. Каин же чистил пилу Фриды. Щеткой из волоса единорога, плотной и мягкой, он удалял застрявшие между зубьями пилы Фриды обломки костей, иллюзий, сгустков крови, надежд и раскрошенных стереотипов. Фрида лежала, откинув голову на высокую ручку дивана и полузакрыв глаза.
— Ну и зубья ты отрастила, сестренка, — заметил Каин шутливо.
Фрида промолчала. Каин продолжил свое занятие.
«Она любит тебя», ну, знаешь, она любит», прочел Аквалитас.
— «Она-— любое: количество человек во всем пространстве и времени, разных цветов, размеров, возрастов, формы, срока до смерти, но она любит. А «вы» это все. И она сама».
Аквалитас, чувствуя нарастающее беспокойство, которое он не мог сдержать, открыл первую страницу книги. Там красовалась дарственная надпись от автора, очень интимного свойства.
— Эти чокнутые феминистки совсем сдурели! — влетел в раскрытое окно чей-то визгливый голос.
— Дай им волю, они всем мужикам яйца оторвут! Воистину — грядет конец света!
Каин поморщился.
— Эти так называемые «либералы» хотят ущемить в правах белое меньшинство, чтобы торжествовало цветное большинство, — произнес глубокий, внушающий доверие голос в другом окне (комната была угловой).
— Каждая раса имеет право на обучение, на развитие — но каждая в своём ключе. Если мы объединим это в одно, как говорят эти коммунистические философы, то всё улучшение жизни, вся свобода развития уйдёт навсегда, и настанут черные дни, последние дни нашей цивилизации… Лицо Каина окаменело. Аквалитас отложил книгу, встал и закрыл окно — сначала одно, потом другое.
— И почему, когда мы приходим вместе, им всегда кажется, что наступил конец света? — пробормотал Каин.
Фрида нежно улыбнулась:
— Некоторым проще умереть, чем измениться, вот почему.
— Так пусть они умрут, некоторые эти, — ответил Каин рассеянно.
— Не-не-не, должны умереть не только они, а все, ты что, — возразил Аквалитас, не отрываясь от книги.
Комнату стал медленно наполнять аромат бульона, который не чувствовался при открытых окнах. Закончив общую профилактику, трое собирались пообедать. Щетка стукнулась о голову Фриды, взъерошив короткие волосы. Каин только теперь заметил, что Фрида потихоньку втягивала лепестки пилы внутрь головы. Он засмеялся:
— Прекрати. Я так не смогу их как следует почистить.
Фрида засопела.
— Ну извини меня, — сказал он.
Каин едва успел отдернуть руку. Фрида выпустила пилу наружу на полную длину. Раздался легкий пронзительный звон, напоминающий звук колоколов в тумане. Такой, бывает, слышат в самом сердце океана сбившиеся с курса моряки. Текучее полотно пилы было сделано из света истины. Его заставила загустеть смесь крови аллигатора-альбиноса и абсолютного знания, но полотно по-прежнему оставалось очень гибким. Однако иногда, когда Фрида этого хотела, нематериальный цветок в ее голове становился стальным диском, зубья которого вполне могли отхватить руку.
Каин убрал щетку в сумку, стоящую у его ног, достал пассатижи. Зубья пилы Фриды предстояло развести.
— Держись крепче, — предупредил он.
Фрида взялась за длинную круглую ручку, специально для этих целей установленную в основании дивана. Каин зажал пассатижами один из зубьев и аккуратно отогнул его. Эта процедура требовала не столько силы, сколько ловкости, но Каин уже обладал большим опытом по этой части.
Страница
1 из 2
1 из 2
