Когда к тебе приходят сны

Женщина тоже, видно, бежит из последних сил, иногда спотыкается, падает, но вновь подхватывается и снова сломя голову бежит, бежит, огибая деревья и кусты, и уклоняясь от веток. Ею управляет желание жить, им — жажда убивать. Но страх, в конце концов, лишает её и этой надежды. Он стремительно настигает её, тянет к ней руку, хватает её за волосы. Она оглушительно кричит, и все-таки вырывается, оставляя в его кулаке небольшой клок выдранных волос… Грэг Маккони в ужасе просыпается в своей постели. Он ничего не поймет, он весь влажный, влажная и простынь под ним, и одеяло, и подушка. В висках до сих пор, как метроном, громко бухает кровь. Он весь, чувствуется, выжат, опустошен. Так, словно пробежал безостановочно километров пять. И все же знакомые стены вокруг, обстановка, антураж постепенно возвращают его к реальности, он начинает понимать, что происходившее с ним еще пару минут назад, было лишь сном, настоящим сном, поэтому и волноваться так сильно ему не следует, а только еще раз спокойно обвести всё глазами и сказать себе: «Было бы из-за чего переживать. Это же сон. Просто сон. Кошмарный сон — и только!» Он сейчас, как обычно, встанет, привычно включит свет и начнет собираться на работу, ведь на самом деле ничего такого не произошло, ничего этого не было. Он почистит зубы, умоется, пройдет на кухню, включит там «фунай», потом кофеварку, — и всё забудет. Всё до мелочей. Да, может быть, у него еще сохранится ощущение того ужаса, но и оно вскоре исчезнет, так как Грэгу теперь яснее ясного: то был лишь сон!

Грэг поднялся, спустил ноги с кровати; как под неимоверной тяжестью наклонил вниз голову, опустив плечи и собранные в кулаки кисти рук. Какими жилистыми показались они ему, как будто он только что с напряжением работал ими. Но что это! В правой руке — о, Боже! (он раскрыл ладонь правой руки) — был зажат небольшой клок человеческих волос!

«Я, наверное, сошел с ума, — весь день только об этом и думал Грэг.

— Такого не может быть! Ладно, я готов мириться с ужасным сном, с кошмарами, происходящими в нем, но не с проявлением его в реальности. Это что ж выходит, что я на самом деле кого-то преследовал и вырвал у него клок волос? Абсурд! Я же находился в полном сознании. Вечером лег спать, всю ночь не вставал, никуда не выходил, квартиру не покидал, и вдруг на тебе: какая-то безумная погоня, какое-то чудовищное преследование! Это не могло происходить на самом деле, хоть что мне говори! Я просто убежден: я уснул в своей постели и проснулся в ней! Хотя (какая нелепость!) именно это и не может быть моим алиби, так как я не могу наверное утверждать, что ничего не делал в промежутке между засыпанием и пробуждением! Бред какой-то!» Грэг отпросился с работы, сославшись на недомогание. Шеф, на удивление, не стал его, как обычно, наставлять. Грэг прошел к реке, которая была неподалеку от учреждения, где он служил, и сел на одну из свободных скамеек. В реке игриво резвились дикие утки. Они то кружили проворно по воде, то плавно расплывались в разные стороны, то вдруг, что есть духу, неслись обратно к какой-нибудь крякве, выудившей со дна кусок травы. Их вид несколько успокоил Грэга, хотя и не привел в норму. И всё же к вечеру нелепый сон всё-таки оставил его. Сидя у себя на диване возле телевизора и посасывая из банки пиво, Грэг только посмеивался над собой и своими страхами.

Однако через неделю подобный сон повторился.

… Он борется с какой-то женщиной. Вокруг сумерки и ворох листьев. Они шуршат под его ногами, ломаются, трещат. Женщина сильна. Ей придает силы желание жить, ему ярости — жажда убивать. И все же она еще сопротивляется с отчаянием безнадежности. Нет, она не кричит, как в прошлый раз, только глухо сопит и упирается руками и ногами, на ней какое-то огромное пальто, и он никак не может ни за что ухватиться. Тогда он наотмашь бьет ее по лицу: раз, еще раз, еще, потом в грудь, в плечо. Одна рука ее обмякает, ему удается ухватить ее воротник, он что есть силы раздирает его, и хватается правой рукой за цепочку на ее шее. Цепочка тут же обрывается и… он просыпается. Он снова весь мокрый. Снова лихорадочно бьется его сердце. Он поскорее сбрасывает с груди влажное одеяло и вдруг видит в своей правой руке зажатую цепочку… Джон Рэд в смятении возвращался в участок с места происшествия. Ему все не нравилось. Не нравилось то, что сегодняшнее убийство по почерку полностью совпадало с предыдущим, недельной давности; не нравилось, что убийца ничего после себя определенного не оставил. Он даже не пытался надругаться над своими жертвами, он только хладнокровно убивал их и как будто тем самым освобождался, сразу теряя к ним интерес. Орудовал одним и тем же ножом, наносил раны куда попало, колол, очевидно, пока не переставали сопротивляться, потом уходил. Места в этой лесополосе глухие, свидетелей пока не отыскалось. С трудом установили личность первой жертвы, надо бы срочно дать информацию о второй.