Добавить в моё избранное
10 мин, 37 сек 9071
В такси. В гостинице. На следующем объекте. В поезде.
— Амстердам-Таллин, просьба пройти на посадку.
И снова в самолёте. Ну почему нельзя путешествовать только поездами?
Сидишь у маленького окошка аварийного выхода и думаешь, кто на этот раз достанется в попутчики. мало заботило, кто именно это будет. Перелёты над Европой делали личность собеседника незначительной. Окажется рядом модель или оперный толстячок, перетекающий через подлокотник в твоё кресло — вы будете рядом максимум пару часов. Большинство за это время не успевают уснуть и начать храпеть. Однако, ничего не значащие разговоры успокаивали и позволяли отвлечься от факта полёта.
Посадка шла обыденно. Люди проходили по салону, больше интересуясь номерами кресел, чем другими пассажирами. Молодые, пожилые, мужчины, женщины. Как будто вращается лотерейный барабан. В любой момент из которого достанут шар с номером соседнего кресла. Седой старик? Прошел мимо. Кашляющий загорелый детина? К счастью, сел в паре рядов к носу. Кому-то не повезло. Хуже нет, чем лететь с больным на соседнем кресле. Особенно, когда он чихает у тебя за спиной. Молодая женщина с туристическим рюкзаком? Симпатичная… нет прошла мимо. Не очень-то хотелось. Семён Данилович отвернулся к иллюминатору и зевнул. Работа, конечно, халтурная, но утомляет.
По багажной полке над головой шаркнула задвигаемая сумка. Оп! Прозевал соседа. Причём буквально. Обернувшись Семён Данилович увидел садящуюся на соседнее кресло негритянку в деловом костюме.
— Привет, — машинально поздоровался он на английском.
Та улыбнулась и ответила: «Хай». Из-за глобализации стало невозможно по одному только приветствию идентифицировать родину человека. Характерное для США «хай» само по себе ничего не значило. Но помотавшись по Европе, Семён Данилович немного свыкся с местными акцентами. Попутчица «хаяла» по-другому. На всякий случай надо временно перевести в разряд запретных слова «чёрный», «негроафриканец» и — пуще всех! — «негр». А на случай литературных диспутов учитывать, что «Десять негритят» Агаты Кристи давно переименовали.
Женщина (приглядевшись, он оценил возраст в 25-30 лет) не подозревая о мысленных приготовлениях, смотрела по сторонам. Её оценивающее изучение проходящих по салону пассажиров показалось мужчине настолько знакомым, что он улыбнулся и решился на вопрос.
— Часто летаете?
Она повернулась с дежурной улыбкой.
— Нет, не очень.
— Прошу извинить, если вы искали кого-то среди пассажиров.
Негритянка немного удивилась.
— Почему вы так решили?
— Обычно пассажиры садятся в кресло и начинают осматриваться. Трогают ремни, журналы в карманах кресел, столики. Или утыкаются в телефоны. Вы же смотрели на других, как если бы остальное вам уже было хорошо знакомым.
— Маршал, вы раскрыли себя, — погрозила она пальцем.
Семён Данилович сопоставил себя с образом военачальника с расшитыми погонами. Не совпало. Тогда он догадался, что имела в виду собеседница и утвердился в определении её гражданства. Федеральная служба воздушных маршалов-бездельников существует только в США.
— В Европе не практикуют сопровождение рейсов секретными агентами.
— Это рискованно.
— Не очень, если не давать поводов угонять твои самолёты.
Прозвучало грубее, чем хотел Семён Данилович. Он попробовал выправить положение.
— Европейские самолёты чаще взрывают, чем угоняют.
Сказав это, Семён понял, что лучше было бы молчать.
— А вы умеете успокоить даму, — констатировала женщина без особого негатива.
— Извините, — пробормотал Данилович и виновато опустил взгляд к журналам в кармане кресла перед собой.
Как будто она ответила с иронией, но осадочек остался. К счастью, в это время самолёт начал выруливать на полосу. Шум двигателей на взлётных мощностях на несколько минут сделал беседу затруднительной. Перекрыть его удавалось только кашлю пассажира впереди. В воздухе негритянка решила продолжить разговор.
— Меня зовут Вирджиния.
— Семён Данилович.
Она попробовала шепотом повторить имя.
— Я буду звать вас Маршал.
Всё ещё чувствуя неловкость за свои познания в авиабезопасности, Семён Данилович не стал возражать.
— Как на счёт вас? Часто летаете?
— Достаточно, чтобы знать лучшие места в самолёте. А на земле я проверяю состояние электростанции.
— В Нидерландах или Эстонии? — уточнила Вирджиния.
— В любой стране, для любой компании, которую убедят наши менеджеры.
— Я думала, что на станциях разное оборудование.
— Так и есть. Мы прибываем на место, выясняем оснащение и степень износа. Дальше передаём результаты экспертному центру, а уже они оценивают положение, дают итоговые рекомендации.
— Разве у станций нет своих специалистов?
— Амстердам-Таллин, просьба пройти на посадку.
И снова в самолёте. Ну почему нельзя путешествовать только поездами?
Сидишь у маленького окошка аварийного выхода и думаешь, кто на этот раз достанется в попутчики. мало заботило, кто именно это будет. Перелёты над Европой делали личность собеседника незначительной. Окажется рядом модель или оперный толстячок, перетекающий через подлокотник в твоё кресло — вы будете рядом максимум пару часов. Большинство за это время не успевают уснуть и начать храпеть. Однако, ничего не значащие разговоры успокаивали и позволяли отвлечься от факта полёта.
Посадка шла обыденно. Люди проходили по салону, больше интересуясь номерами кресел, чем другими пассажирами. Молодые, пожилые, мужчины, женщины. Как будто вращается лотерейный барабан. В любой момент из которого достанут шар с номером соседнего кресла. Седой старик? Прошел мимо. Кашляющий загорелый детина? К счастью, сел в паре рядов к носу. Кому-то не повезло. Хуже нет, чем лететь с больным на соседнем кресле. Особенно, когда он чихает у тебя за спиной. Молодая женщина с туристическим рюкзаком? Симпатичная… нет прошла мимо. Не очень-то хотелось. Семён Данилович отвернулся к иллюминатору и зевнул. Работа, конечно, халтурная, но утомляет.
По багажной полке над головой шаркнула задвигаемая сумка. Оп! Прозевал соседа. Причём буквально. Обернувшись Семён Данилович увидел садящуюся на соседнее кресло негритянку в деловом костюме.
— Привет, — машинально поздоровался он на английском.
Та улыбнулась и ответила: «Хай». Из-за глобализации стало невозможно по одному только приветствию идентифицировать родину человека. Характерное для США «хай» само по себе ничего не значило. Но помотавшись по Европе, Семён Данилович немного свыкся с местными акцентами. Попутчица «хаяла» по-другому. На всякий случай надо временно перевести в разряд запретных слова «чёрный», «негроафриканец» и — пуще всех! — «негр». А на случай литературных диспутов учитывать, что «Десять негритят» Агаты Кристи давно переименовали.
Женщина (приглядевшись, он оценил возраст в 25-30 лет) не подозревая о мысленных приготовлениях, смотрела по сторонам. Её оценивающее изучение проходящих по салону пассажиров показалось мужчине настолько знакомым, что он улыбнулся и решился на вопрос.
— Часто летаете?
Она повернулась с дежурной улыбкой.
— Нет, не очень.
— Прошу извинить, если вы искали кого-то среди пассажиров.
Негритянка немного удивилась.
— Почему вы так решили?
— Обычно пассажиры садятся в кресло и начинают осматриваться. Трогают ремни, журналы в карманах кресел, столики. Или утыкаются в телефоны. Вы же смотрели на других, как если бы остальное вам уже было хорошо знакомым.
— Маршал, вы раскрыли себя, — погрозила она пальцем.
Семён Данилович сопоставил себя с образом военачальника с расшитыми погонами. Не совпало. Тогда он догадался, что имела в виду собеседница и утвердился в определении её гражданства. Федеральная служба воздушных маршалов-бездельников существует только в США.
— В Европе не практикуют сопровождение рейсов секретными агентами.
— Это рискованно.
— Не очень, если не давать поводов угонять твои самолёты.
Прозвучало грубее, чем хотел Семён Данилович. Он попробовал выправить положение.
— Европейские самолёты чаще взрывают, чем угоняют.
Сказав это, Семён понял, что лучше было бы молчать.
— А вы умеете успокоить даму, — констатировала женщина без особого негатива.
— Извините, — пробормотал Данилович и виновато опустил взгляд к журналам в кармане кресла перед собой.
Как будто она ответила с иронией, но осадочек остался. К счастью, в это время самолёт начал выруливать на полосу. Шум двигателей на взлётных мощностях на несколько минут сделал беседу затруднительной. Перекрыть его удавалось только кашлю пассажира впереди. В воздухе негритянка решила продолжить разговор.
— Меня зовут Вирджиния.
— Семён Данилович.
Она попробовала шепотом повторить имя.
— Я буду звать вас Маршал.
Всё ещё чувствуя неловкость за свои познания в авиабезопасности, Семён Данилович не стал возражать.
— Как на счёт вас? Часто летаете?
— Достаточно, чтобы знать лучшие места в самолёте. А на земле я проверяю состояние электростанции.
— В Нидерландах или Эстонии? — уточнила Вирджиния.
— В любой стране, для любой компании, которую убедят наши менеджеры.
— Я думала, что на станциях разное оборудование.
— Так и есть. Мы прибываем на место, выясняем оснащение и степень износа. Дальше передаём результаты экспертному центру, а уже они оценивают положение, дают итоговые рекомендации.
— Разве у станций нет своих специалистов?
Страница
2 из 5
2 из 5
