Добавить в моё избранное
248 мин, 8 сек 157
Где-то я уже слышал это имя.
— Да! Нас обоих сейчас по ментам затаскают! — возмущено на грани паники, ответил ему Яков — Скажут, уделали вы эту старушку своими опытами с потусторонним. Но, самое главное, я так и не понял, кого я видел. И как, снова, попасть в тот странный мир.
По всему было видно, что Якову Могильному как экстрасенсу и медиуму, тот увиденный им мир не давал теперь покоя. Тот увиденный им странный и страшный диковинный корявый перикособоченный с кривыми стволами жуткий черный лес и ползущий под ногами клубящийся белый живой туман.
Он снова захотел его увидеть. И это не проходящее теперь и постоянное желание не покидало Якова Могильного. Не давало тому покоя, а лишь разжигало все сильней желание доморощенного искателя за пределами живого мира своих остросюжетных опасных приключений медиума.
Глава VII. Изигирь
Элоим лежал в своем каменном ложе под сводами полуразрушенного готического храма.
Он отдыхал от той любви с молодой совсем еще юной девицей В приятных сладостных и радостных демонических своих фантазиях и воспоминаниях.
Он знал, она опять к нему придет, как и та и та, и та, что до нее. Любая, кто был до нее и не смог его отвергнуть любовь. Как все, кто был здесь на его каменном ложе.
Элоим был в некой сонной своей полудреме, но ощутил приближение еще кого-то. Он открыл свои голубые большие под дугой тонких изогнутых черных бровей в красивых разрезах век Инкуба глаза.
Она уже стояла рядом с его каменным ложем страсти и любви. Она его Изигирь. Его подруга в этом мире. Вечная его Элоима теперь спутница его жизни, еще с того момента, когда он упал с Небес сюда в мир людей не долетев до самого Ада.
Элоим выстроил весь этот мир загробных сновидений для того, чтобы схорониться от глаз Высшего, и она помогла ему в этом. Его спутница жизни падшего Небесного ангела, ставшего демоном.
Изигирь. Любовница и демон. Черная ползущая по каменным полам их на двоих древнего полуразрушенного храма тень. В белом клубящемся тумане, извиваясь черной змеей.
Поднявшись из самого белого ползущего тумана с каменного пола, теперь она стояла в проеме арочного с колоннами большого входа.
Она смотрела, не отрываясь на него своими не моргающими черными сверкающими красным огнем самого ада демоническими развращенными и влюбленными женскими глазами, и любовалась его красотой Инкуба. Она безумно любила его и считала себя его супругой в этом мире совместно выстроенном ими обоими. Не желающая делить его ни с кем, кто бы тот ни был.
Она черной тенью отошла медленно от колонны и подплыла в тумане к самому ложу Элоима.
— Как тебе спалось, любимый мой Элоим? — она спросила его мягким шипящим слегка змеиным голосом — Я, наверное, нарушила твой покой? Прости меня, мой господин, мой любимый. Твоя Изигирь просит у тебя прощения.
И она, обогнув вокруг Элоима, заползла на его ложе любви и прижалась к груди своего любимого. Смотря прямо в его не отрываясь глаза, своими змеиными зрачками черных как уголь глаз, произнесла снова — Или ты, не рад меня сегодня видеть, мой любимый, Элоим? Или я тебе не мила, как раньше?
Он посмотрел в упор в ее те змеиные гипнотические Суккуба сверкающие красным огоньком глаза Изигири на ее заостренном к низу остроносом лице, и произнес — Я хочу его еще раз увидеть! Моя, Изигирь, мне подаренный в очередной раз твой танец любви!
— Слушаюсь, мой господин – та ответила ему.
И Изигирь, ничего ни говоря более, сползла с его тела прямо в тот ползущий белый, как молоко вьющийся, как и она сама живой туман. Она исчезла в нем. А он высоко усевшись в своем ложе страсти и любви, стал смотреть туда, где перед ним вновь должна была появиться его Изигирь. В тот стелящийся по полу его храма туман, который стал подыматься с самого пола храма и виться по спирали вокруг собственной оси все выше и выше.
Внутри этого тумана стал раздаваться звук похожий на некий шорох. А из тумана показались женские тонкие извивающиеся волной в воздухе руки, затем голова. И потом все голое, практически тело молодой очень смуглой и очень красивой девицы.
Сверкая черными, как уголь очами на того, кого она сейчас в очередной раз завлекала, очаровывала и совращала. Раскачивая из стороны в сторону, обнаженной своей пышной женской грудью, эта черноволосая брюнетка красотка с миловидным девичьим лицом. С парящими в белом, клубящемся вверх поднявшемся вместе с ней живом тумане кудрявыми и очень длинными, чуть ли не до самой ее широкой женской задницы волосами. Вьющимися, как целая переплетенная масса на ее под золоченым обручем венцом голове змей. В золоте на руках красивых браслетов и с большими в ушах сережками. Шелестя набедренной белой прозрачной спадающей с золоченого широкого пояса по ее красивым полным голым ногам до самого пола вуалью. Совершенно нагая, лишь в одних из золоченой ткани узких плавках.
— Да! Нас обоих сейчас по ментам затаскают! — возмущено на грани паники, ответил ему Яков — Скажут, уделали вы эту старушку своими опытами с потусторонним. Но, самое главное, я так и не понял, кого я видел. И как, снова, попасть в тот странный мир.
По всему было видно, что Якову Могильному как экстрасенсу и медиуму, тот увиденный им мир не давал теперь покоя. Тот увиденный им странный и страшный диковинный корявый перикособоченный с кривыми стволами жуткий черный лес и ползущий под ногами клубящийся белый живой туман.
Он снова захотел его увидеть. И это не проходящее теперь и постоянное желание не покидало Якова Могильного. Не давало тому покоя, а лишь разжигало все сильней желание доморощенного искателя за пределами живого мира своих остросюжетных опасных приключений медиума.
Глава VII. Изигирь
Элоим лежал в своем каменном ложе под сводами полуразрушенного готического храма.
Он отдыхал от той любви с молодой совсем еще юной девицей В приятных сладостных и радостных демонических своих фантазиях и воспоминаниях.
Он знал, она опять к нему придет, как и та и та, и та, что до нее. Любая, кто был до нее и не смог его отвергнуть любовь. Как все, кто был здесь на его каменном ложе.
Элоим был в некой сонной своей полудреме, но ощутил приближение еще кого-то. Он открыл свои голубые большие под дугой тонких изогнутых черных бровей в красивых разрезах век Инкуба глаза.
Она уже стояла рядом с его каменным ложем страсти и любви. Она его Изигирь. Его подруга в этом мире. Вечная его Элоима теперь спутница его жизни, еще с того момента, когда он упал с Небес сюда в мир людей не долетев до самого Ада.
Элоим выстроил весь этот мир загробных сновидений для того, чтобы схорониться от глаз Высшего, и она помогла ему в этом. Его спутница жизни падшего Небесного ангела, ставшего демоном.
Изигирь. Любовница и демон. Черная ползущая по каменным полам их на двоих древнего полуразрушенного храма тень. В белом клубящемся тумане, извиваясь черной змеей.
Поднявшись из самого белого ползущего тумана с каменного пола, теперь она стояла в проеме арочного с колоннами большого входа.
Она смотрела, не отрываясь на него своими не моргающими черными сверкающими красным огнем самого ада демоническими развращенными и влюбленными женскими глазами, и любовалась его красотой Инкуба. Она безумно любила его и считала себя его супругой в этом мире совместно выстроенном ими обоими. Не желающая делить его ни с кем, кто бы тот ни был.
Она черной тенью отошла медленно от колонны и подплыла в тумане к самому ложу Элоима.
— Как тебе спалось, любимый мой Элоим? — она спросила его мягким шипящим слегка змеиным голосом — Я, наверное, нарушила твой покой? Прости меня, мой господин, мой любимый. Твоя Изигирь просит у тебя прощения.
И она, обогнув вокруг Элоима, заползла на его ложе любви и прижалась к груди своего любимого. Смотря прямо в его не отрываясь глаза, своими змеиными зрачками черных как уголь глаз, произнесла снова — Или ты, не рад меня сегодня видеть, мой любимый, Элоим? Или я тебе не мила, как раньше?
Он посмотрел в упор в ее те змеиные гипнотические Суккуба сверкающие красным огоньком глаза Изигири на ее заостренном к низу остроносом лице, и произнес — Я хочу его еще раз увидеть! Моя, Изигирь, мне подаренный в очередной раз твой танец любви!
— Слушаюсь, мой господин – та ответила ему.
И Изигирь, ничего ни говоря более, сползла с его тела прямо в тот ползущий белый, как молоко вьющийся, как и она сама живой туман. Она исчезла в нем. А он высоко усевшись в своем ложе страсти и любви, стал смотреть туда, где перед ним вновь должна была появиться его Изигирь. В тот стелящийся по полу его храма туман, который стал подыматься с самого пола храма и виться по спирали вокруг собственной оси все выше и выше.
Внутри этого тумана стал раздаваться звук похожий на некий шорох. А из тумана показались женские тонкие извивающиеся волной в воздухе руки, затем голова. И потом все голое, практически тело молодой очень смуглой и очень красивой девицы.
Сверкая черными, как уголь очами на того, кого она сейчас в очередной раз завлекала, очаровывала и совращала. Раскачивая из стороны в сторону, обнаженной своей пышной женской грудью, эта черноволосая брюнетка красотка с миловидным девичьим лицом. С парящими в белом, клубящемся вверх поднявшемся вместе с ней живом тумане кудрявыми и очень длинными, чуть ли не до самой ее широкой женской задницы волосами. Вьющимися, как целая переплетенная масса на ее под золоченым обручем венцом голове змей. В золоте на руках красивых браслетов и с большими в ушах сережками. Шелестя набедренной белой прозрачной спадающей с золоченого широкого пояса по ее красивым полным голым ногам до самого пола вуалью. Совершенно нагая, лишь в одних из золоченой ткани узких плавках.
Страница
26 из 73
26 из 73
