Добавить в моё избранное
44 мин, 34 сек 36
Именно в это проклятое и благословленное время мир мучительно умирает, чтобы возродиться вновь во всем своем великолепии, именно в это ужасное и прекрасное время старая плоть мироздания спадает чтобы родилась новая, прекрасная и великолепная. Трава и листья на деревьях и кустарниках окрашиваются в самые невообразимые сочетания желтого, красного и золотого только чтобы грациозно опасть вниз и сгнить. Их насыщенные, предсмертные оттенки звучат как финальное «прощай» от целой умирающей эпохи. И я внимаю их прощаниям ибо осень для меня это сигнал, сигнал подвести итоги той жизни, которую я успел прожить.
И вот, я шёл по продолговатым улицам, смотря на десятки разнообразных, расположенных без всякого смысла зданий, которые словно давили на мой мозг, наполняя меня чувством собственной незначительности. Растущие по крайям проезжих частей деревья уже сбросили свою листву, остатки которой перемешиваясь с дождём и грязью превращались в неестественные массы чего-то аморфного. Дождь шёл уже около 3 дней подряд, и я научился не обращать внимания на вездесущую сырость что покрывало мир плёнкой неясной мерзости. Я поднял свой взор и узрел серое, покрытое бесконечными облаками небо, что громоздилось поверх всего этого ослеплённым венцом творения, наполняя мою душу неясным страхом. Я словно всем телом чувствовал что что-то изменится, что-то поменяется раз и навсегда.
В тот момент я проходил мимо одного из десяток двухэтажных домов сталинского типа, что по одному богу ясной причине все еще сохранились относительно целостными. Жителей этого дома уже предлагали переселить, но пенсионеры с непонятным мне упорством вцеплялись в свои насиженные «гнезда». Мой взгляд неторопливо оглядывал осквернённый граффити остов сия строения, внимая каждому изменению, каждому куску отпавшего кирпича, каждой трещине не окне, каждой ране что нанесли телу этого дома люди, пока мой взор не привлёкло шевеление в мокрых кустах. Я, движимый лишь интересом, сделал шаг вперёд, желая посмотреть на того, кто вызвал дрожь в усеявших это место кустарниках. Когда я правой рукой отодвинул закрывающий обзор куст то увидел… . собаку.
Первое за что зацепился мой взгляд была поза этого пса — он лежал, странным образом распластавшесь боком на земле, его задние лапы были вытянуты в полную длину и почти не шевелились, в то время как передние компульсивно дергались в разные стороны, тело собаки также содрогалось в одному ему понятный такт, придавая ей до отвратительного червеподобный вид. Кожа пса была ещё более странной, всю её текстуру покрывало раздражение, словно он долгое время сначала пролежал в холодной воде а затем носился под жарким солнцем, все складки были странным образом выпячены вперёд, вминаясь друг в друга и предавая псу ещё более странный вид, а что самое ужасное, в этой коже были дыры — сотни маленьких, почти одинаковых дырочек покрывали кожу собаки в районе спины, невольно открывая вид на воспалённую, странно пульсирующую плоть под ними. Грудная клетка собаки была вздута, рёбра до предела натянули кожу, словно желая разорвать её изнутри. Я невольно сделал шаг назад и лишь тогда посмотрел на голову собаки. И именно это было то зрелище, после которого я осознал что наткнулся на что-то ужасное. Глаза собаки были распахнуты и налиты кровью, зрачки хаотично бегали в разные стороны а взгляд выдавал лишь животную, тупую боль что распирала это создание изнутри. Рот собаки кровоточил изнутри, переломанные зубы торчали вперёд подобно зубцам колючей проволоки, а откусанный в приступе агонии кусок собственного языка лежал около правой щеки, окрасив землю неподалёку в грязно-красный цвет. Тошнота мгновенно подкатила к моему горлу, я схватился за живот, чувствуя как мое сознание и моё тело в едином порыве отвергают мерзость что открылась моему взору. Но судьба явно была не на моей стороне в тот день. Пока я пытался всеми силами подавить приступ рвоты дрожь тела собаки усилилась и я явственно услышал хруст сломанных костей и в этот миг, в этот чёртов миг, я узрел зрелище которое я до того считал физически невозможным. Рот пса внезапно открылся во всю ширь, горло надулось и я увидел как из его глотки начали вываливаться его же собственные органы. Они выглядели так, словно их разрезали и сшивали, разрезали и сшивали несколько раз подряд, превратив в абсолютно неестественную с биологической точки зрения массу. Кусок лёгкого врос опухолью в кишечник, желудок слился с почками в один омерзительный кусок плоти, вся эта дергающаяся словно живой организм масса выдавливала сама себя с чудовищной силой, разорвав глотку собаки. Кровь алым озером залила траву вокруг, комок внутренностей с хлюпаньем упал на землю, словно зарываясь в окружающую грязь. Тогда последняя жизнь покинула истерзанного пса, наконец-то дав ему покой.
Холодный пот выступил у меня на лбу.
Я не мог пошевелиться, моё тело словно парализовало. В тот миг моё чувство тошноты было перекрыто иным, куда более иррациональным чувством.
И вот, я шёл по продолговатым улицам, смотря на десятки разнообразных, расположенных без всякого смысла зданий, которые словно давили на мой мозг, наполняя меня чувством собственной незначительности. Растущие по крайям проезжих частей деревья уже сбросили свою листву, остатки которой перемешиваясь с дождём и грязью превращались в неестественные массы чего-то аморфного. Дождь шёл уже около 3 дней подряд, и я научился не обращать внимания на вездесущую сырость что покрывало мир плёнкой неясной мерзости. Я поднял свой взор и узрел серое, покрытое бесконечными облаками небо, что громоздилось поверх всего этого ослеплённым венцом творения, наполняя мою душу неясным страхом. Я словно всем телом чувствовал что что-то изменится, что-то поменяется раз и навсегда.
В тот момент я проходил мимо одного из десяток двухэтажных домов сталинского типа, что по одному богу ясной причине все еще сохранились относительно целостными. Жителей этого дома уже предлагали переселить, но пенсионеры с непонятным мне упорством вцеплялись в свои насиженные «гнезда». Мой взгляд неторопливо оглядывал осквернённый граффити остов сия строения, внимая каждому изменению, каждому куску отпавшего кирпича, каждой трещине не окне, каждой ране что нанесли телу этого дома люди, пока мой взор не привлёкло шевеление в мокрых кустах. Я, движимый лишь интересом, сделал шаг вперёд, желая посмотреть на того, кто вызвал дрожь в усеявших это место кустарниках. Когда я правой рукой отодвинул закрывающий обзор куст то увидел… . собаку.
Первое за что зацепился мой взгляд была поза этого пса — он лежал, странным образом распластавшесь боком на земле, его задние лапы были вытянуты в полную длину и почти не шевелились, в то время как передние компульсивно дергались в разные стороны, тело собаки также содрогалось в одному ему понятный такт, придавая ей до отвратительного червеподобный вид. Кожа пса была ещё более странной, всю её текстуру покрывало раздражение, словно он долгое время сначала пролежал в холодной воде а затем носился под жарким солнцем, все складки были странным образом выпячены вперёд, вминаясь друг в друга и предавая псу ещё более странный вид, а что самое ужасное, в этой коже были дыры — сотни маленьких, почти одинаковых дырочек покрывали кожу собаки в районе спины, невольно открывая вид на воспалённую, странно пульсирующую плоть под ними. Грудная клетка собаки была вздута, рёбра до предела натянули кожу, словно желая разорвать её изнутри. Я невольно сделал шаг назад и лишь тогда посмотрел на голову собаки. И именно это было то зрелище, после которого я осознал что наткнулся на что-то ужасное. Глаза собаки были распахнуты и налиты кровью, зрачки хаотично бегали в разные стороны а взгляд выдавал лишь животную, тупую боль что распирала это создание изнутри. Рот собаки кровоточил изнутри, переломанные зубы торчали вперёд подобно зубцам колючей проволоки, а откусанный в приступе агонии кусок собственного языка лежал около правой щеки, окрасив землю неподалёку в грязно-красный цвет. Тошнота мгновенно подкатила к моему горлу, я схватился за живот, чувствуя как мое сознание и моё тело в едином порыве отвергают мерзость что открылась моему взору. Но судьба явно была не на моей стороне в тот день. Пока я пытался всеми силами подавить приступ рвоты дрожь тела собаки усилилась и я явственно услышал хруст сломанных костей и в этот миг, в этот чёртов миг, я узрел зрелище которое я до того считал физически невозможным. Рот пса внезапно открылся во всю ширь, горло надулось и я увидел как из его глотки начали вываливаться его же собственные органы. Они выглядели так, словно их разрезали и сшивали, разрезали и сшивали несколько раз подряд, превратив в абсолютно неестественную с биологической точки зрения массу. Кусок лёгкого врос опухолью в кишечник, желудок слился с почками в один омерзительный кусок плоти, вся эта дергающаяся словно живой организм масса выдавливала сама себя с чудовищной силой, разорвав глотку собаки. Кровь алым озером залила траву вокруг, комок внутренностей с хлюпаньем упал на землю, словно зарываясь в окружающую грязь. Тогда последняя жизнь покинула истерзанного пса, наконец-то дав ему покой.
Холодный пот выступил у меня на лбу.
Я не мог пошевелиться, моё тело словно парализовало. В тот миг моё чувство тошноты было перекрыто иным, куда более иррациональным чувством.
Страница
2 из 13
2 из 13
