Добавить в моё избранное
11 мин, 28 сек 27
Тогда она водилась, хотя река не была большой, но широкой ее называть можно было, если считать, что в самой деревне она сужается и течет куда-то дальше по своему историческому маршруту.
Мне было занятно и приятно необычно проводить день с папой, который вечно что-нибудь выдумывал. А какой он рассказчик!
Мы находились на самом людном месте. Это место можно назвать так, потому что это была земляная дорога, по которой приезжали отдыхающие и по ней возили продукты, а по выходным привозили «кино».
И на повороте слева от нас, если стоять лицом по ширине реки, был деревянный мостик, под которым всегда копошились мелкие пиявки (может, их действительно любят и не боятся, и одна деревенская знакомая, с которой мы играли в детстве, стала первым врачом гирудотерапевтом в районе). Они и под деревенским главным мостом, который ведет к «Красным воротам» деревни — «вход» — «Кызыл капка», прилипали к деревянным стенам, и под мостом, который соединял центр деревни и территорией сельсовета и школы.
Так, наше место являлось и наблюдательным пунктом.
Слева, где по мостику сразу же поворот в сторону нашей территории, через людный пляж, ведет к воротам. Справа густо заросший дикой травой крутой берег. Мы же как будто на шляпке буквы «П». Там «отдыхают» деревенские пахари и комбайнеры с трактористами в обеденный перерыв. За их местом отдыха, через небольшую поляну, была песочная дорога, что-то вроде трассы, в сторону большого города, а сразу за дорогой — гречишное поле.
А отцам на летних каникулах помогали их подросшие сыновья. Мой сосед Айдар с четырнадцати лет водил комбайн. Стоило мне, городской соседке, приехать, как он лихо проезжал на огромной махине, не задев ни одного забора, не задавив ни одну курицу (вспоминается «Ну, погоди! « с Волком на комбайне), которые разлетались во разные стороны. Восхищению не было предела! И вот, один из деревенских парней — его ровесник — ловил в это же время рыбу на том берегу, что аккурат приходится напротив пляжа («ножки» буквы «П», где между ними и текла река). Мой папа на спор как-то доплывал до этого берега, да еще и обратно. Гордилась я им!
Настало время обеда. Прозвучала самодельная рында. После обеда полагается тихий час. Распорядок такой. Многие соблюдали. Как пионерский лагерь, только для взрослых: утром завтрак, днем — твое время, после игр в клубе (шахматы, бильярд, там же библиотечка была и кинозал) или игры на свежем воздухе (волейбол, игры с кольцами) люди сознательно брели по своим домикам.
Итак, время тихого часа. Мы с бабушкой жили в барачного типа домике, где первая дверь — медпункт, вторая — шестиместная наша, и последняя, не помню, большая или нет. Если там строили по принципу симметрии, то, возможно, четырёхместная.
Все уже собирались спать. Бабушки медленно возвращались со столовой, вместе с ними и послушная городская девочка.
Вдруг мы увидели, а я их сразу узнала, как к медпункту направляются грузный толстый мужчина с парнем. Да, тот мальчик, который удил рыбу на другом берегу, где отдыхали колхозники.
Но у этих «чужих» на территории не было настроения почему-то. Мы-то с папой поймали одну щуку и… выбросили обратно. Для нас то было разновидностью развлечений.
Я стеснялась смотреть на ровесника, очень была робкой девчушкой. Но не отреагировать на охания старушек, когда эти двое стали приближаться и можно было разглядеть, не смогла.
Зрелище было очень печальным. Впечатлительная девочка очень долго помнила этот момент и, как видите, до сих пор помню. И, стоит увидеть в магазине или где-нибудь рыболовный крючок или кто заведет речь про рыбалку, вспоминаются все знакомые рыбаки и отец с сыном.
На лбу мальчика торчала большой крючок и стекала кровь. Представила, как же это больно. Еще больше всего было тяжело на сердце от переживаний, но и большая радость, что крючок все же вонзился в лоб, а могло быть и хуже. Да еще им повезло очень, потому что медпункт существовал только раз в жизни. Его не было ни до, ни после этого года.
Теперь, когда я пересматриваю иногда «Особенности национальной охоты» или «… рыбалки», в эпизоде, когда крючок задел большой палец прокурора, возвращаются те эмоции и меня передергивает от воспоминания. Наша деревенская молодая медсестра в обморок не падала.
«Из полей уносится печаль… « — пел по радио тогда молодой Лев Лещенко — единственный любимец женской публики, который оставался таким до последних дней выхода на сцену. Мама до сих пор его любит. И, проводив глазами мальчика в медпункт, как только скрылся из глаз, и сразу из сердца вон выпрыгнули эмоции и все пошли по комнатам.
Интересно, где сейчас тот паренек? Перестал ли он ловить рыбу или он пережил это как настоящий мужчина, и забыл? Если у него сын, ходят ли они на рыбалку? Думается, он провел с ним инструктаж, может, и рассказал этот случай на рыбалке. Жив ли он?
Мне было занятно и приятно необычно проводить день с папой, который вечно что-нибудь выдумывал. А какой он рассказчик!
Мы находились на самом людном месте. Это место можно назвать так, потому что это была земляная дорога, по которой приезжали отдыхающие и по ней возили продукты, а по выходным привозили «кино».
И на повороте слева от нас, если стоять лицом по ширине реки, был деревянный мостик, под которым всегда копошились мелкие пиявки (может, их действительно любят и не боятся, и одна деревенская знакомая, с которой мы играли в детстве, стала первым врачом гирудотерапевтом в районе). Они и под деревенским главным мостом, который ведет к «Красным воротам» деревни — «вход» — «Кызыл капка», прилипали к деревянным стенам, и под мостом, который соединял центр деревни и территорией сельсовета и школы.
Так, наше место являлось и наблюдательным пунктом.
Слева, где по мостику сразу же поворот в сторону нашей территории, через людный пляж, ведет к воротам. Справа густо заросший дикой травой крутой берег. Мы же как будто на шляпке буквы «П». Там «отдыхают» деревенские пахари и комбайнеры с трактористами в обеденный перерыв. За их местом отдыха, через небольшую поляну, была песочная дорога, что-то вроде трассы, в сторону большого города, а сразу за дорогой — гречишное поле.
А отцам на летних каникулах помогали их подросшие сыновья. Мой сосед Айдар с четырнадцати лет водил комбайн. Стоило мне, городской соседке, приехать, как он лихо проезжал на огромной махине, не задев ни одного забора, не задавив ни одну курицу (вспоминается «Ну, погоди! « с Волком на комбайне), которые разлетались во разные стороны. Восхищению не было предела! И вот, один из деревенских парней — его ровесник — ловил в это же время рыбу на том берегу, что аккурат приходится напротив пляжа («ножки» буквы «П», где между ними и текла река). Мой папа на спор как-то доплывал до этого берега, да еще и обратно. Гордилась я им!
Настало время обеда. Прозвучала самодельная рында. После обеда полагается тихий час. Распорядок такой. Многие соблюдали. Как пионерский лагерь, только для взрослых: утром завтрак, днем — твое время, после игр в клубе (шахматы, бильярд, там же библиотечка была и кинозал) или игры на свежем воздухе (волейбол, игры с кольцами) люди сознательно брели по своим домикам.
Итак, время тихого часа. Мы с бабушкой жили в барачного типа домике, где первая дверь — медпункт, вторая — шестиместная наша, и последняя, не помню, большая или нет. Если там строили по принципу симметрии, то, возможно, четырёхместная.
Все уже собирались спать. Бабушки медленно возвращались со столовой, вместе с ними и послушная городская девочка.
Вдруг мы увидели, а я их сразу узнала, как к медпункту направляются грузный толстый мужчина с парнем. Да, тот мальчик, который удил рыбу на другом берегу, где отдыхали колхозники.
Но у этих «чужих» на территории не было настроения почему-то. Мы-то с папой поймали одну щуку и… выбросили обратно. Для нас то было разновидностью развлечений.
Я стеснялась смотреть на ровесника, очень была робкой девчушкой. Но не отреагировать на охания старушек, когда эти двое стали приближаться и можно было разглядеть, не смогла.
Зрелище было очень печальным. Впечатлительная девочка очень долго помнила этот момент и, как видите, до сих пор помню. И, стоит увидеть в магазине или где-нибудь рыболовный крючок или кто заведет речь про рыбалку, вспоминаются все знакомые рыбаки и отец с сыном.
На лбу мальчика торчала большой крючок и стекала кровь. Представила, как же это больно. Еще больше всего было тяжело на сердце от переживаний, но и большая радость, что крючок все же вонзился в лоб, а могло быть и хуже. Да еще им повезло очень, потому что медпункт существовал только раз в жизни. Его не было ни до, ни после этого года.
Теперь, когда я пересматриваю иногда «Особенности национальной охоты» или «… рыбалки», в эпизоде, когда крючок задел большой палец прокурора, возвращаются те эмоции и меня передергивает от воспоминания. Наша деревенская молодая медсестра в обморок не падала.
«Из полей уносится печаль… « — пел по радио тогда молодой Лев Лещенко — единственный любимец женской публики, который оставался таким до последних дней выхода на сцену. Мама до сих пор его любит. И, проводив глазами мальчика в медпункт, как только скрылся из глаз, и сразу из сердца вон выпрыгнули эмоции и все пошли по комнатам.
Интересно, где сейчас тот паренек? Перестал ли он ловить рыбу или он пережил это как настоящий мужчина, и забыл? Если у него сын, ходят ли они на рыбалку? Думается, он провел с ним инструктаж, может, и рассказал этот случай на рыбалке. Жив ли он?
Страница
2 из 3
2 из 3
