Пастушок и рыцарь

— А кто тебя ранил?

— В стычке. Битве.

Крики, повсюду ужасные предсмертные крики. Казавшиеся нечеловеческими. Лязг мечей, брони, кони, люди, их отдельные части в кровавой каше. Сбоку. Руби. С другой. Отбей. Колющий выпад. Некогда ужасаться. Удар. Больше силы. Сбоку. Режь. Другой. Удар. Сбоку. Другой. Некогда. Нет больше сил. Удар.

— Эй! Ты как там?

Я посмотрел на него, ожидая увидеть в глазах издевку. У него серьезный суровый взгляд и… глубокие серые глаза, полные недетской мудрости.

— Пошли, некогда больше.

— Он встал на ноги, немного отряхнул штаны.

— Пора уже.

— Где мы? — Теперь у меня детское изумление.

— А ты где думаешь? Давай поднимайся, засиделись уже.

Неожиданно это или вполне объяснимо, но мной овладела бурлящая злость, я резко вскочил на ноги, уже начал заносить руку назад для затрещины, но чуть не свалился обратно себе на зад и лишь удивленно смотрел на пастушка. Я, который не мог минуту назад нормально опереться о дерево, вскочил на ноги, да еще и с козлиной прытью! И рука левая не болит.

— Хватит. Наболелась уже, — он развернулся ко мне спиной и пробурчал себе под нос, — при жизни. Нам вон туда, по этой длиннющей дороге, а она идет еще дальше, за горизонт.

И ни единого звука вокруг. Оглушающая тишина. Вероятно, сработали мои воинские рефлексы, подчинившись приказному тону мальчонки, и, несмотря на то, что сознание мое до сих пор застыло удивленным столбняком, отказываясь воспринимать действительность, ноги сами собой зашаркали в сторону меча.

— Да оставь ты его. И коня тоже. Тебе теперь ничего не нужно.

Мой мозг упорно сопротивлялся. Нужно, еще как нужно. Столько дел, столько встреч, и месть за капкан, и надо предупредить, и надо попрощаться.

Его маленькая холодная ручка обхватила несколько моих пальцев и потянула в сторону бесконечной дороги.

— Идем. Не бойся.

Ведь нет больше ничего. И я не боялся.