Август приветливо распахнул свой иссиня-фиолетовый вечер над старой усадьбой. Ровно к десяти часам Анабель, устав от разговоров и танцев, выбежала на балкон, с которого был виден пруд. Звезды, как по заказу, разложили в эту ночь свой небесный пасьянс столь восхитительно-ярко, что у девушки закружилась голова от одного взгляда на них.
Добавить в моё избранное
7 мин, 7 сек 9225
— Лилиан! Лукас! Риетта!
Балконная дверь распахнулась, и к девочке присоединился черноволосый красавец Люс.
— Да, — проговорил он, затягиваясь сигарой, — красиво… Звезды отражались в темной стоячей воде, а между небом и гладью пруда темнела полоска леса.
— Почему нет сегодня луны? — спросила Анабель тоном нетерпеливого ребенка.
— Я так люблю здешнюю луну!
— Сейчас она появится, — улыбнулся юноша, неторопливо поднимая руку.
— Не надо, Лукас! Не смей!
Звуки рояля, доносившиеся с веранды, умолкли.
— Ну вот, сейчас все придут сюда… Нам было так хорошо вдвоем, правда?
— Ты сама же звала посмотреть на звезды, — и Лукас со смехом потрепал Анабель по растрепанным волосам.
— Хей, ребята! — крикнул он вниз.
— Почему бы нам не освежиться?
Вся компания вышла на освещенный двумя фонарями небольшой двор. Леди Имрис, в мерцающем лилейными искрами платье цвета темной лаванды, держала в руках изящный хрустальный фужер.
— Анабелли, дитя мое, подойди, — подозвала она мягким, глубоким голосом.
— Я хотела поднять тост за тебя.
Собравшиеся вокруг шумно выразили свое одобрение. Анриетта, младшая сестра хозяйки дачи, вытащила в круг смущенную подругу. Имрис полуобняла девочку за плечи, по-родственному прижав к себе.
— Мы сегодня пьем за твой первый взрослый праздник, Анабель, — начала она речь, — за твое совершеннолетие. И я хочу поблагодарить тебя за то, что первым твоим серьезным решением стало это совместное торжество. Я надеюсь, что тебе и дальше будет по душе наша скромная компания.
— Алле-оп! — словно чертик из китайской шкатулки, появился Люс с большой бутылкой шампанского.
— Вы простите меня, леди Имрис, но на сегодня нашей Белли, наверное, хватит официоза.
На время вечеринок экономка и горничная всегда получали выходной и отсылались в город — наш Внутренний Круг был закрыт от глаз посторонних. Для всего мира мы выглядели не более чем компанией «золотой молодежи», слегка увлеченной искусством и, возможно, историей. Анабель — на самом деле ее звали Маречка Слонска, — была дочерью польского алкогольного магната. В Лисино ее привело случайное знакомство с Анриеттой на одном из дорогих курортов. Неизвестно, по каким критериям отбирала леди Имрис кандидатов в наше избранное общество, но Анабель (мы здесь звались другими именами) все же вошла в Круг. Не могу сказать, чтобы Имрис, да, пожалуй, и я, были счастливы от этого. В тот вечер девочке исполнилось шестнадцать, и, хотя она была ровесницей Лилиан и лишь на год младше Риетты, мы все воспринимали ее как маленького, избалованного ребенка.
— Я сейчас принесу бокалы, — Анриетта побежала в дом. Анабель кинулась следом, но тут же очутилась на руках у Люса, не зная, смеяться ей или негодовать.
— Лукас, отпусти, негодник! Ты уронишь меня!
— Это вряд ли!
Я заметил недвусмысленный взгляд сеньориты Лили, скользнувший по атлетической фигуре Люса Мэтфилда, и понял, что пахнет маленьким скандалом. Я знал Лилиан уже третий год: с ней можно было уживаться, но лишь не оказываясь у юной стервочки на пути. В столь нежном возрасте она твердо знала себе цену — и, я не сомневаюсь, вела потихоньку в дневничке длинный список «победных» возлежаний. Впрочем, Люса я знал еще дольше, и поэтому Лилиан в своей ревности для меня смотрелась забавно. Я оглянулся на Имрис, но она была поглощена разговором с Ингредо и, судя по всему, говорили они о чем-то важном. В такие моменты Имрис неуловимо менялась, исчезала очаровательная наигранность ее голоса и жестов, и меня это всегда слегка пугало. Я опять вернулся к Люсу и Анабель.
— У меня есть предложение.
Лукас, разгоряченный от вина и праздничного настроения, опустил, наконец, девочку на землю. Она весело обняла его. Я спиной почувствовал волну негодования со стороны Лилиан и понял, что вмешался вовремя.
— Сейчас половина одиннадцатого. Если возьмем глиссер, успеем добраться в Зеленомыс. Там сегодня в камерном зале играет электровиолина.
Белли обрадовалась, как ребенок. Глиссер — автомобиль на гравиподушке — был штукой еще редкой и безумно дорогой, в нашей компании он имелся лишь у Ингредо. Впрочем, я не сомневался, что наш самый тонкий ценитель искусства посетит концерт с удовольствием.
Глиссер был шестиместным. Ингредо сел за штурвал, и рядом с ним устроилась леди Имрис. Мне показалось, ее что-то тревожит, но я не стал спрашивать. Сзади сели Риетта с сестрой, Лукас взял Белли к себе на колени, и мне пришлось проделать то же с разобиженной Лили.
Балконная дверь распахнулась, и к девочке присоединился черноволосый красавец Люс.
— Да, — проговорил он, затягиваясь сигарой, — красиво… Звезды отражались в темной стоячей воде, а между небом и гладью пруда темнела полоска леса.
— Почему нет сегодня луны? — спросила Анабель тоном нетерпеливого ребенка.
— Я так люблю здешнюю луну!
— Сейчас она появится, — улыбнулся юноша, неторопливо поднимая руку.
— Не надо, Лукас! Не смей!
Звуки рояля, доносившиеся с веранды, умолкли.
— Ну вот, сейчас все придут сюда… Нам было так хорошо вдвоем, правда?
— Ты сама же звала посмотреть на звезды, — и Лукас со смехом потрепал Анабель по растрепанным волосам.
— Хей, ребята! — крикнул он вниз.
— Почему бы нам не освежиться?
Вся компания вышла на освещенный двумя фонарями небольшой двор. Леди Имрис, в мерцающем лилейными искрами платье цвета темной лаванды, держала в руках изящный хрустальный фужер.
— Анабелли, дитя мое, подойди, — подозвала она мягким, глубоким голосом.
— Я хотела поднять тост за тебя.
Собравшиеся вокруг шумно выразили свое одобрение. Анриетта, младшая сестра хозяйки дачи, вытащила в круг смущенную подругу. Имрис полуобняла девочку за плечи, по-родственному прижав к себе.
— Мы сегодня пьем за твой первый взрослый праздник, Анабель, — начала она речь, — за твое совершеннолетие. И я хочу поблагодарить тебя за то, что первым твоим серьезным решением стало это совместное торжество. Я надеюсь, что тебе и дальше будет по душе наша скромная компания.
— Алле-оп! — словно чертик из китайской шкатулки, появился Люс с большой бутылкой шампанского.
— Вы простите меня, леди Имрис, но на сегодня нашей Белли, наверное, хватит официоза.
На время вечеринок экономка и горничная всегда получали выходной и отсылались в город — наш Внутренний Круг был закрыт от глаз посторонних. Для всего мира мы выглядели не более чем компанией «золотой молодежи», слегка увлеченной искусством и, возможно, историей. Анабель — на самом деле ее звали Маречка Слонска, — была дочерью польского алкогольного магната. В Лисино ее привело случайное знакомство с Анриеттой на одном из дорогих курортов. Неизвестно, по каким критериям отбирала леди Имрис кандидатов в наше избранное общество, но Анабель (мы здесь звались другими именами) все же вошла в Круг. Не могу сказать, чтобы Имрис, да, пожалуй, и я, были счастливы от этого. В тот вечер девочке исполнилось шестнадцать, и, хотя она была ровесницей Лилиан и лишь на год младше Риетты, мы все воспринимали ее как маленького, избалованного ребенка.
— Я сейчас принесу бокалы, — Анриетта побежала в дом. Анабель кинулась следом, но тут же очутилась на руках у Люса, не зная, смеяться ей или негодовать.
— Лукас, отпусти, негодник! Ты уронишь меня!
— Это вряд ли!
Я заметил недвусмысленный взгляд сеньориты Лили, скользнувший по атлетической фигуре Люса Мэтфилда, и понял, что пахнет маленьким скандалом. Я знал Лилиан уже третий год: с ней можно было уживаться, но лишь не оказываясь у юной стервочки на пути. В столь нежном возрасте она твердо знала себе цену — и, я не сомневаюсь, вела потихоньку в дневничке длинный список «победных» возлежаний. Впрочем, Люса я знал еще дольше, и поэтому Лилиан в своей ревности для меня смотрелась забавно. Я оглянулся на Имрис, но она была поглощена разговором с Ингредо и, судя по всему, говорили они о чем-то важном. В такие моменты Имрис неуловимо менялась, исчезала очаровательная наигранность ее голоса и жестов, и меня это всегда слегка пугало. Я опять вернулся к Люсу и Анабель.
— У меня есть предложение.
Лукас, разгоряченный от вина и праздничного настроения, опустил, наконец, девочку на землю. Она весело обняла его. Я спиной почувствовал волну негодования со стороны Лилиан и понял, что вмешался вовремя.
— Сейчас половина одиннадцатого. Если возьмем глиссер, успеем добраться в Зеленомыс. Там сегодня в камерном зале играет электровиолина.
Белли обрадовалась, как ребенок. Глиссер — автомобиль на гравиподушке — был штукой еще редкой и безумно дорогой, в нашей компании он имелся лишь у Ингредо. Впрочем, я не сомневался, что наш самый тонкий ценитель искусства посетит концерт с удовольствием.
Глиссер был шестиместным. Ингредо сел за штурвал, и рядом с ним устроилась леди Имрис. Мне показалось, ее что-то тревожит, но я не стал спрашивать. Сзади сели Риетта с сестрой, Лукас взял Белли к себе на колени, и мне пришлось проделать то же с разобиженной Лили.
Страница
1 из 3
1 из 3
