Добавить в моё избранное
6 мин, 42 сек 9057
Там была только табличка на стене: «Уважаемые жильцы! Помните, что лестничная клетка — это часть вашей квартиры!» — Лестничная клетка, — бормотал Тюлень, выбираясь обратно на лестницу, — Да уж, и вправду, что Клетка, то Клетка.
На лестнице было пусто, комиссия уже ушла. Тюлень представил, как пришлось бы их расспрашивать насчёт выхода и его едва не стошнило. Потребовались срочные меры — посему наше герой поставил рюкзак на ступеньку, достал бутылку, и, абсолютно неожиданно для себя самого, одним ударом расколошматил её об стенку. Схватил рюкзак и поплёлся дальше.
На площадке, где жужжала одинокая полусдохшая лампочка, лестница разветвлялась на две. Тюлень постоял и выбрал правую.
Время исчезло, как исчезла прежняя пойзонова четырнадцатиэтажка. Вокруг вставал бесконечный мир стен, копоти, колотой штукатурки и неизменно запертых дверей. Свет давали лампочки, воздух дул из ржавой вентиляции. Он шёл бесконечными лестницами, запутанными коридорами, ломился в двери и за каждой, которая поддавалась, находил либо очередной тупиковый коридор, либо глухую кирпичную кладку. Один раз нашёл график уборки подъезда и попытался поджечь. Сырая бумага не горела.
Людей не было. Временами откуда-то сверху доносилось эхо перепалки — громкой, гулкой, мерзкими старушечьими голосами — но когда он добирался до площадки, находил только свежий мусор. Иногда там попадалось что-то съедобное.
Пиво закончилось.
Ещё через какое-то время мохнатые крысы, дравшиеся в вентиляционной трубе, могли бы увидеть нечто необычное. На грязном полу горели пять свечек, расставленных в форме креста. Рядом на коленях стоял Тюлень и истово молился. Слов он не знал.
— Господи, помоги, — закончил Тюлень, вскинул рюкзак на плечо и зашагал дальше.
Спустя два коридоры и двенадцать пролётов Тюлень наткнулся на стрелку: «кв 66—80». Он ускорил шаг и вскоре обнаружил, что стало светлее.
На следующем повороте он зажмурился. Огромная вереница ламп тянулась по полу, стенам и потолку, образуя нелепый прямоугольник света. Поверху тянулся транспарант: «Добро пожаловать в кв. 76!», а внизу, на верёвке, картонка полаконичней: РЕМОНТ.
Тюлень взвыл, рванул верёвку, бросился вверх. Миновал пролёт, свернул и вскрикнул, судорожно вцепившись в расшатанные перила. Перед ним была пропасть — следующий пролёт просто отсутствовал.
Тюлень не помнил, как брёл обратно. Кажется, впервые за своё путешествие он шёл вниз, а не вверх.
Он опять был на полу, вокруг потрескивали окровавленные свечи. На миниатюрном алтаре из консервных банок корчилась крыса.
— Приди, о Ваал, кровавый Царь Тьмы! — бормотал Тюлень, — Приди, приди — И ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!
Когда он открыл глаза, прямо перед ним был лифт. Великолепный, фешенебельный лифт со створками из красного дерева.
Створки разъехались. Стены внутри были зеркальными, и когда он шагнул внутрь, с разных сторон тоже шагнули сотни одинаковых Тюленей.
Прямо как у Адольфа в «Орлином гнезде», — подумал Тюлень, изучая белые кнопки. Длинная вереница уходила чуть ли не в пол… Каждая кнопка обозначала квартиру. Внизу подмигивала самая симпатичная: «выход».
Тюлень закрыл глаза и ткнул в 76-ю.
Лифт взревел, дернулся, и Тюлень полетел на колени. Кабина застонала, заскрипел пластик, захлопали, выпрыгивая из пазов, гвозди. Тюлень вскрикнул, попытался ухватиться за поручни, но было поздно — старый, как мир, Лифт Дьявола трещал по всем швам. Кабина с сатанинским воем уносилась вверх, а пол, расшатанный двухтысячелетними перегрузками, отпал и распахнулся, как огромная пасть, ощетинившись чёрными зубами гвоздей.
Руки скользнули по зеркалу, и Тюлень полетел вниз, мимо лестниц, кроплений, кабелей и опор, в бесконечную тьму, которая с каждым днём становится жарче.
Труп Тюкова нашли в подвале. Причину смерти установить не удалось — опередим милицию, за телом пришла некая комиссия из ЖЭСа и больше ни тела, ни комиссии никто не видел.
Но все дети той четырнадцатиэтажки (за исключением Пети из 27-й, который «математический гений») знают — по ночам, когда, когда опускаются все решётки и лестничные клетки превращаются в клетки настоящие, непослушные дети, решившие по темноте сбежать из дому, непременно встретят Клеточника, кошмарную лохматую тушу с красными глазёнками, от которой жутко разит пивом. Что именно он делает с детьми, никто не знает (может быть, увозит на лифте?), но зато все, все знают, что задних ног у Клеточника нет, а вместо них — огромный хвост с ластами, как у рыбы или тюленя.
На лестнице было пусто, комиссия уже ушла. Тюлень представил, как пришлось бы их расспрашивать насчёт выхода и его едва не стошнило. Потребовались срочные меры — посему наше герой поставил рюкзак на ступеньку, достал бутылку, и, абсолютно неожиданно для себя самого, одним ударом расколошматил её об стенку. Схватил рюкзак и поплёлся дальше.
На площадке, где жужжала одинокая полусдохшая лампочка, лестница разветвлялась на две. Тюлень постоял и выбрал правую.
Время исчезло, как исчезла прежняя пойзонова четырнадцатиэтажка. Вокруг вставал бесконечный мир стен, копоти, колотой штукатурки и неизменно запертых дверей. Свет давали лампочки, воздух дул из ржавой вентиляции. Он шёл бесконечными лестницами, запутанными коридорами, ломился в двери и за каждой, которая поддавалась, находил либо очередной тупиковый коридор, либо глухую кирпичную кладку. Один раз нашёл график уборки подъезда и попытался поджечь. Сырая бумага не горела.
Людей не было. Временами откуда-то сверху доносилось эхо перепалки — громкой, гулкой, мерзкими старушечьими голосами — но когда он добирался до площадки, находил только свежий мусор. Иногда там попадалось что-то съедобное.
Пиво закончилось.
Ещё через какое-то время мохнатые крысы, дравшиеся в вентиляционной трубе, могли бы увидеть нечто необычное. На грязном полу горели пять свечек, расставленных в форме креста. Рядом на коленях стоял Тюлень и истово молился. Слов он не знал.
— Господи, помоги, — закончил Тюлень, вскинул рюкзак на плечо и зашагал дальше.
Спустя два коридоры и двенадцать пролётов Тюлень наткнулся на стрелку: «кв 66—80». Он ускорил шаг и вскоре обнаружил, что стало светлее.
На следующем повороте он зажмурился. Огромная вереница ламп тянулась по полу, стенам и потолку, образуя нелепый прямоугольник света. Поверху тянулся транспарант: «Добро пожаловать в кв. 76!», а внизу, на верёвке, картонка полаконичней: РЕМОНТ.
Тюлень взвыл, рванул верёвку, бросился вверх. Миновал пролёт, свернул и вскрикнул, судорожно вцепившись в расшатанные перила. Перед ним была пропасть — следующий пролёт просто отсутствовал.
Тюлень не помнил, как брёл обратно. Кажется, впервые за своё путешествие он шёл вниз, а не вверх.
Он опять был на полу, вокруг потрескивали окровавленные свечи. На миниатюрном алтаре из консервных банок корчилась крыса.
— Приди, о Ваал, кровавый Царь Тьмы! — бормотал Тюлень, — Приди, приди — И ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!
Когда он открыл глаза, прямо перед ним был лифт. Великолепный, фешенебельный лифт со створками из красного дерева.
Створки разъехались. Стены внутри были зеркальными, и когда он шагнул внутрь, с разных сторон тоже шагнули сотни одинаковых Тюленей.
Прямо как у Адольфа в «Орлином гнезде», — подумал Тюлень, изучая белые кнопки. Длинная вереница уходила чуть ли не в пол… Каждая кнопка обозначала квартиру. Внизу подмигивала самая симпатичная: «выход».
Тюлень закрыл глаза и ткнул в 76-ю.
Лифт взревел, дернулся, и Тюлень полетел на колени. Кабина застонала, заскрипел пластик, захлопали, выпрыгивая из пазов, гвозди. Тюлень вскрикнул, попытался ухватиться за поручни, но было поздно — старый, как мир, Лифт Дьявола трещал по всем швам. Кабина с сатанинским воем уносилась вверх, а пол, расшатанный двухтысячелетними перегрузками, отпал и распахнулся, как огромная пасть, ощетинившись чёрными зубами гвоздей.
Руки скользнули по зеркалу, и Тюлень полетел вниз, мимо лестниц, кроплений, кабелей и опор, в бесконечную тьму, которая с каждым днём становится жарче.
Труп Тюкова нашли в подвале. Причину смерти установить не удалось — опередим милицию, за телом пришла некая комиссия из ЖЭСа и больше ни тела, ни комиссии никто не видел.
Но все дети той четырнадцатиэтажки (за исключением Пети из 27-й, который «математический гений») знают — по ночам, когда, когда опускаются все решётки и лестничные клетки превращаются в клетки настоящие, непослушные дети, решившие по темноте сбежать из дому, непременно встретят Клеточника, кошмарную лохматую тушу с красными глазёнками, от которой жутко разит пивом. Что именно он делает с детьми, никто не знает (может быть, увозит на лифте?), но зато все, все знают, что задних ног у Клеточника нет, а вместо них — огромный хвост с ластами, как у рыбы или тюленя.
Страница
2 из 2
2 из 2
