В моем городке детства, за остановкой, находится большой кладбище. Оно закрывалось алюминиевым проводом или медным, чаще первым — одиночный да легкий, гнуть могут даже дети, а второй небезопасный, пальцы укалывались, поэтому они валялись за калиткой. Кто-то приносил с собой и делал доброе дело для других.
Добавить в моё избранное
3 мин, 11 сек 62
Мусорное огражденное место было, но туда мало кто заходил — лень-матушка. А потому кучки тут и там были постоянно. Портил общий вид да и не культурно это, а вот на мусульманской стороне было чище как-то, хотя никаких ограждений не было. Просто тропинка, как и везде, разделяло одну сторону от другой.
На кладбище нет национальностей, но вот я хожу много, мимо кладбищ, все же разница есть!
Спасибо всем сотрудникам, которые убирают, следят за территорией, а потому всегда чисто. Мусор больше после родительских дней да православных праздников. Люди разные, воспитание — тоже. Как-то проезжала мимо еврейского, тоже порядок и аккуратно, чисто.
Уважение к тем, кто разрешает захоронение, есть и прививается из поколения в поколение у большинства людей!
В 1991 я с подругой Олей специально выбрали день, чтобы съездить за город, она как раз после похорон давно не ездила к «бабаке» — бабушке, которая с ними жила, и квартира которой осталась им. А я — к родственникам.
«Бабакину» могилу мы искали долго, хотя она знала, что где-то у забора. Словом, у забора — это верно, но очень далеко. Кладбище растет, потому от главного входа, а он один, все дальше и дальше.
«Поздоровались», убрали сорняк, мусор взяли в руки и пошли в другую сторону.
Над нами кружились вороны — к дождю, эта народная примета всегда работает (любые птицы, если низко летают, то к дождю).
Решили поспешить. Пришлось вернуться ко входу, чтобы выбросить палочки, веточки и мусор, думаю, что нужно на каких-то определенных участках делать большие урны — и уборщикам хорошо, не нужно таскать мешки, которые рвутся, и людям удобно, ведь не все здоровые, а потому осуждать людей без причины нельзя.
Пока шли, увидели много новых могил, грустно было проходить, где покоятся маленькие детишки и совсем младенцы — новорожденные или, может, не успели родиться.
Я «встретила» многих знакомых— родителей одноклассников, друзей родителей, особенно, папиных.
Когда живешь далеко, то уже не читаешь местные газеты, не знаешь ничего про жизнь города. А последняя страница всегда, практически всегда, имеет один или несколько черных рамок с ФИО тех, кого уже никогда с нами не будет. Эту страницу мы — дети, всегда боялись, старались не закрывать, но видели, когда читали газету наши родители, разворачивая их.
Но приходилось читать, чтобы быть в курсе. Радовались, что все живы, когда последняя страница была без «квадратов».
Но, когда мы шли по кладбищу, к ее бабушке и обратно, видели много коз.
Они ели траву везде: у могил, у памятников, ведь некоторые старые могилки, если деревянные, то дверцы давно уже прогнили, лежат досками рядом — заходи. Так же и с металлическими с тонкими заборчиками, которые приоткрыты, тогда животные легко открывают ее головой.
Принято считать, да и это верно, что на кладбище хорошо растет трава и ягоды.
В детстве, когда я впервые пошла на кладбище в деревне, то видела очень яркие красные спелые ягоды. Мама сразу предупредила, что есть их ни в коем случае нельзя. Моя фантазия на вопрос «Почему?» вообразила, что они для тех, кто живет здесь, то есть, для мертвых. Так и верила, что дедушка собирает, ест и меня благодарит. Маленькие дети думают шире и интересней.
Но в деревне не то, чтобы хоть одно животное зашло, человеку не пробраться. Лишь приложенная лестница позволяла людям перелезать через каменную стену, и также, обратно. Мусор — у входа, и чистота.
Здесь же как сравнительный показ: как нельзя вести себя в городе мертвых.
Вдруг, когда мы пошли дальше, ближе к горе, мы увидели… мертвого козла. Это очень страшное зрелище. Бедняга, пытался выпрыгнуть из закрытой территории, видимо, запрыгнул с разбегу-то легко, а вот обратно — не разбежишься. Да так и повис, на своей нижней части черепа, над горлом.
А козы проходили мимо и ели траву. У них другое «мышление».
Когда же мы уже пошли в выходу, то увидели, как стадо возвращается домой, а несколько коров… зашли и присоединились к козам.
Закрывайте кладбища после посещения: животные пасутся и погибают.
Люди, может, и знать не знают, что пьют кладбищенское молоко!
СССР.
03.07.23
14.10.24
На кладбище нет национальностей, но вот я хожу много, мимо кладбищ, все же разница есть!
Спасибо всем сотрудникам, которые убирают, следят за территорией, а потому всегда чисто. Мусор больше после родительских дней да православных праздников. Люди разные, воспитание — тоже. Как-то проезжала мимо еврейского, тоже порядок и аккуратно, чисто.
Уважение к тем, кто разрешает захоронение, есть и прививается из поколения в поколение у большинства людей!
В 1991 я с подругой Олей специально выбрали день, чтобы съездить за город, она как раз после похорон давно не ездила к «бабаке» — бабушке, которая с ними жила, и квартира которой осталась им. А я — к родственникам.
«Бабакину» могилу мы искали долго, хотя она знала, что где-то у забора. Словом, у забора — это верно, но очень далеко. Кладбище растет, потому от главного входа, а он один, все дальше и дальше.
«Поздоровались», убрали сорняк, мусор взяли в руки и пошли в другую сторону.
Над нами кружились вороны — к дождю, эта народная примета всегда работает (любые птицы, если низко летают, то к дождю).
Решили поспешить. Пришлось вернуться ко входу, чтобы выбросить палочки, веточки и мусор, думаю, что нужно на каких-то определенных участках делать большие урны — и уборщикам хорошо, не нужно таскать мешки, которые рвутся, и людям удобно, ведь не все здоровые, а потому осуждать людей без причины нельзя.
Пока шли, увидели много новых могил, грустно было проходить, где покоятся маленькие детишки и совсем младенцы — новорожденные или, может, не успели родиться.
Я «встретила» многих знакомых— родителей одноклассников, друзей родителей, особенно, папиных.
Когда живешь далеко, то уже не читаешь местные газеты, не знаешь ничего про жизнь города. А последняя страница всегда, практически всегда, имеет один или несколько черных рамок с ФИО тех, кого уже никогда с нами не будет. Эту страницу мы — дети, всегда боялись, старались не закрывать, но видели, когда читали газету наши родители, разворачивая их.
Но приходилось читать, чтобы быть в курсе. Радовались, что все живы, когда последняя страница была без «квадратов».
Но, когда мы шли по кладбищу, к ее бабушке и обратно, видели много коз.
Они ели траву везде: у могил, у памятников, ведь некоторые старые могилки, если деревянные, то дверцы давно уже прогнили, лежат досками рядом — заходи. Так же и с металлическими с тонкими заборчиками, которые приоткрыты, тогда животные легко открывают ее головой.
Принято считать, да и это верно, что на кладбище хорошо растет трава и ягоды.
В детстве, когда я впервые пошла на кладбище в деревне, то видела очень яркие красные спелые ягоды. Мама сразу предупредила, что есть их ни в коем случае нельзя. Моя фантазия на вопрос «Почему?» вообразила, что они для тех, кто живет здесь, то есть, для мертвых. Так и верила, что дедушка собирает, ест и меня благодарит. Маленькие дети думают шире и интересней.
Но в деревне не то, чтобы хоть одно животное зашло, человеку не пробраться. Лишь приложенная лестница позволяла людям перелезать через каменную стену, и также, обратно. Мусор — у входа, и чистота.
Здесь же как сравнительный показ: как нельзя вести себя в городе мертвых.
Вдруг, когда мы пошли дальше, ближе к горе, мы увидели… мертвого козла. Это очень страшное зрелище. Бедняга, пытался выпрыгнуть из закрытой территории, видимо, запрыгнул с разбегу-то легко, а вот обратно — не разбежишься. Да так и повис, на своей нижней части черепа, над горлом.
А козы проходили мимо и ели траву. У них другое «мышление».
Когда же мы уже пошли в выходу, то увидели, как стадо возвращается домой, а несколько коров… зашли и присоединились к козам.
Закрывайте кладбища после посещения: животные пасутся и погибают.
Люди, может, и знать не знают, что пьют кладбищенское молоко!
СССР.
03.07.23
14.10.24
