Нам тогда было от 16 до 20 лет, кто учился на нашем курсе. Мы — вчерашние школьницы и наши старшие подруги из факультета, с нами учились на курсе и те, кто уже закончили либо училище (ныне колледж) и решили продолжить учебу в вузе, либо вчерашние воспитатели и учителя после училищ, тоже решили получить корочки. Моя подруга — одна из них.
Добавить в моё избранное
6 мин, 24 сек 38
Еще к нам на последний этаж, а был читальный зал, где делали домашние задания, в основном, ребята из рабфака («рабочий факультет» — те, кто работал и учился, что-то вроде вечерней школы), также те, кто не хотел сидеть в комнате, или там не было светильников. Мои родители обеспечили нас, четверых, всем необходимым, привезли и светильник, и зеркало, и посуду. Много учились из деревень, они привозили только продукты. Словом, если бы не разные ЧП, которые бывали (но крупное было одно — «Слово пацана. Кровь на асфальте» если хотите узнать, о чем речь), то жить там можно. Теперь, где-то уже с 2000 годов, коридоры выглядят так в современных многоэтажках, особенно, где студии — длиннющий коридор, по бокам друг против друга — двери. В жизни много что повторяется, оказывается. Будто всю жизнь из общежития в общежития переезжаю.
На нашем девчачьем факультете было всего четыре студента, два деревенских, в общаге, и двое городских, после армии, им только корочка нужна была (после вуза один стал попом, другой — бизнесменом). Тогда корочки котировались.
В самом конце коридора — туалет, и через три комнаты от концов коридора — кухни с двумя четырехконфорочными газовыми плитами, итого их одно. Вот и выкручивайся, чтобы готовить. Первый курс — сознательное посещение занятий, а дальше — сбегали пораньше, чтобы занять кухню. А по выходным вечная гонка, чтобы «я занимала» или читаешь там книгу, потому что заниматься не получается, когда такая ответственность — кормить нужно всех в комнате, и это через три человека и целый учебный год!
И вот, мы на первом курсе. Послушные домашние девочки да шустрые-ушлые прожженные деревенские девчонки, общаемся со старшекурсницами. А они, уже опытные, пережили когда-то сами тяжести первокурства. Придут в комнаты, принесут журналы, переглядываются и одна начинает: «Представляете, какие загадки детям в «Мурзилке» пишут! «Что ты смотришь на меня, раздевайся, я — твоя!» И так серьезно смотрят. Мои подруги, а у меня в комнате всегда люди, смущаются, краснеют, а я, правильная такая вся, ответ говорю: «Кровать!» Другая: «Аха, а вот в «Веселых картинках» что творится, бессовестные! «Мы — солдаты удалые…» Тут деревенские и городские, которые давно уже, с подросткового, «дружат» с парнями и мужчинами, реально краснеют, о своем думают. Зачем им знать загадки, когда жизнь проходит! Проверка прошла успешно. Я стала правой рукой «старшей» на этаже.
А они любят учить младших. До Нового года недолго осталось. А тут невиданное доселе для меня новый опыт — это святочные гадания.
Никогда до этого я не знала, что это такое, читала и только.
Опять нас заранее проверяли. Но на сей раз пугалась я. «Я вот в прошлом году села…» дальше другие истории.
Но я же комсомолка, не верю таким вещам. А страх уже потихоньку лезет. Интерес был сильный, а страх перемешивался с любопытством. А как всё новое не узнаешь, коли на себе не испытаешь!
Старшие снова рассказывали байки с наступлением вечера, еще страшней.
К ночи уже решено, что гадание будет у «старшей» в комнате. Но почему «зал ожидания» выбрали нашу комнату из двух человек — не понимаю (на втором курсе за хорошую учебу и как активистке дали двухместную). Было забавно видеть, когда идешь на кухню или в туалет, как от нас до кухни тянется очередь. А комната «старшей» была второй, дальше за кухней. И как-то те, кто выходил от нас в гадальню, «коридорные» входили и ждали у нас. Молча.
Когда бы мы побывали в комнате у «старшей» ведь, когда двери открывают, мы все друг у друга видим только старые, отремонтированные нашими родителями, шкафы, которые являются «стеной» типа зал-спальня и кухня, и это в 12-метровке? У нее — овальное большое зеркало, которое она поставила на заранее приготовленный письменный стол, застеленный обычной скатертью. Девушка жила в ближайшем районе от столицы, поэтому половина своей комнаты оттуда она перевезла на время учебы. Комната была как кукольная. Занавесочки домашние, обои, бра на стене — тогда это была редкость, шикаренция, словом.
В комнату входили с нежеланием, или тряслись, как перед загадочным экзаменом. Кто выходил, их спрашивали, что и как. Кто выходил испуганный, тот не мог сказать и слова; кто-то ничего не видел; кто смеялся и просто передумал заходить (смех был истерический), а кто просто потешался над нами.
И вот, очередь дошла и до меня.
Вхожу в комнату. Так театрально сегодня оформлена комната, не как всегда. Поверх светлых штор повесили другие, поэтому темные двойные шторы казались черными. На улице — ночь.
Света нет, в коридоре выключили (обычно и оставляли один включенным на весь длинный коридор, чтобы до туалета дойти.
«Старшая» с приглушенным голосом мага усадила меня на стул напротив закрытого черным, как казалось, материалом.
Что-то неприятное царапало мне в душу. Страх увеличивался с каждой секундой.
Я сидела молча и старалась не смотреть на темную ткань.
На нашем девчачьем факультете было всего четыре студента, два деревенских, в общаге, и двое городских, после армии, им только корочка нужна была (после вуза один стал попом, другой — бизнесменом). Тогда корочки котировались.
В самом конце коридора — туалет, и через три комнаты от концов коридора — кухни с двумя четырехконфорочными газовыми плитами, итого их одно. Вот и выкручивайся, чтобы готовить. Первый курс — сознательное посещение занятий, а дальше — сбегали пораньше, чтобы занять кухню. А по выходным вечная гонка, чтобы «я занимала» или читаешь там книгу, потому что заниматься не получается, когда такая ответственность — кормить нужно всех в комнате, и это через три человека и целый учебный год!
И вот, мы на первом курсе. Послушные домашние девочки да шустрые-ушлые прожженные деревенские девчонки, общаемся со старшекурсницами. А они, уже опытные, пережили когда-то сами тяжести первокурства. Придут в комнаты, принесут журналы, переглядываются и одна начинает: «Представляете, какие загадки детям в «Мурзилке» пишут! «Что ты смотришь на меня, раздевайся, я — твоя!» И так серьезно смотрят. Мои подруги, а у меня в комнате всегда люди, смущаются, краснеют, а я, правильная такая вся, ответ говорю: «Кровать!» Другая: «Аха, а вот в «Веселых картинках» что творится, бессовестные! «Мы — солдаты удалые…» Тут деревенские и городские, которые давно уже, с подросткового, «дружат» с парнями и мужчинами, реально краснеют, о своем думают. Зачем им знать загадки, когда жизнь проходит! Проверка прошла успешно. Я стала правой рукой «старшей» на этаже.
А они любят учить младших. До Нового года недолго осталось. А тут невиданное доселе для меня новый опыт — это святочные гадания.
Никогда до этого я не знала, что это такое, читала и только.
Опять нас заранее проверяли. Но на сей раз пугалась я. «Я вот в прошлом году села…» дальше другие истории.
Но я же комсомолка, не верю таким вещам. А страх уже потихоньку лезет. Интерес был сильный, а страх перемешивался с любопытством. А как всё новое не узнаешь, коли на себе не испытаешь!
Старшие снова рассказывали байки с наступлением вечера, еще страшней.
К ночи уже решено, что гадание будет у «старшей» в комнате. Но почему «зал ожидания» выбрали нашу комнату из двух человек — не понимаю (на втором курсе за хорошую учебу и как активистке дали двухместную). Было забавно видеть, когда идешь на кухню или в туалет, как от нас до кухни тянется очередь. А комната «старшей» была второй, дальше за кухней. И как-то те, кто выходил от нас в гадальню, «коридорные» входили и ждали у нас. Молча.
Когда бы мы побывали в комнате у «старшей» ведь, когда двери открывают, мы все друг у друга видим только старые, отремонтированные нашими родителями, шкафы, которые являются «стеной» типа зал-спальня и кухня, и это в 12-метровке? У нее — овальное большое зеркало, которое она поставила на заранее приготовленный письменный стол, застеленный обычной скатертью. Девушка жила в ближайшем районе от столицы, поэтому половина своей комнаты оттуда она перевезла на время учебы. Комната была как кукольная. Занавесочки домашние, обои, бра на стене — тогда это была редкость, шикаренция, словом.
В комнату входили с нежеланием, или тряслись, как перед загадочным экзаменом. Кто выходил, их спрашивали, что и как. Кто выходил испуганный, тот не мог сказать и слова; кто-то ничего не видел; кто смеялся и просто передумал заходить (смех был истерический), а кто просто потешался над нами.
И вот, очередь дошла и до меня.
Вхожу в комнату. Так театрально сегодня оформлена комната, не как всегда. Поверх светлых штор повесили другие, поэтому темные двойные шторы казались черными. На улице — ночь.
Света нет, в коридоре выключили (обычно и оставляли один включенным на весь длинный коридор, чтобы до туалета дойти.
«Старшая» с приглушенным голосом мага усадила меня на стул напротив закрытого черным, как казалось, материалом.
Что-то неприятное царапало мне в душу. Страх увеличивался с каждой секундой.
Я сидела молча и старалась не смотреть на темную ткань.
Страница
1 из 2
1 из 2
