Бунгало сожжено - По морю пепел. Воткнуто копье - Убиты дети. Ниткой по песку - Следы чужие.
Добавить в моё избранное
1 мин, 12 сек 19199
Скальпируют врага -
Вороги другие.
Танцы на костях -
Напитаться кровью.
Смерти всех, предав -
Завершить любовью.
Бьют татами и бубны. Бьют исступленно, неистово, самозабвенно. Бисер пота на плоских лицах, засаленные дреды, и восторг, щенячий восторг в предвкушении предстоящего пиршества. Отблеск зловещего костра в округлой прибрежной гальке. Стеклянные бусы и зерно перламутровых фенечек на шее и кистях. Пирсинг во всех мыслимых частях тела, скорее даже не пирсинг, а варварское членовредительство. Сладковато тошнотный запах. Запах, который въедается в кожу, и не смыть его и не забыть этот страшный запах.
Тела людей освежеванные, тела как туши на бойне, разбросаны по всему побережью.
Огромные чаны с кипящей водой. Вот страшными крюками подтаскивают куски человеческой плоти, с воплями восторга швыряют в бурлящие котлы. Вождь каннибалов делает рукой таинственный знак. Всё племя усаживается вокруг костра, моля и гипнотизирую взглядом огонь. Ждут пока сварится жуткая похлебка, и молятся своим свирепым богам.
Ресницы вздрогнули, и он приоткрыл глаза. Надо же, задремал. Вопит магнитофон, Африк Симон на огромном экране выделывает немыслимые коленца. Поддатый Дед Мороз с нарумяненной Снегуркой «паровозиком» водят хоровод вокруг ёлки. Похотливо горят глаза коллег, держат с интимным прижимом друг дружку за талию, как бы свальному греху не случиться. Он ловит пристальный взгляд шефа и становится зябко в жаркой компании. С ненавистью и тоской он вспоминает, как писал вчера заявление об увольнении с открытой датой. В щель пузатого сейфа шефа он увидел толстую стопку белых листочков, на каждом из которых были написаны две строчки, те строчки, что и в его заявлении.
Вороги другие.
Танцы на костях -
Напитаться кровью.
Смерти всех, предав -
Завершить любовью.
Бьют татами и бубны. Бьют исступленно, неистово, самозабвенно. Бисер пота на плоских лицах, засаленные дреды, и восторг, щенячий восторг в предвкушении предстоящего пиршества. Отблеск зловещего костра в округлой прибрежной гальке. Стеклянные бусы и зерно перламутровых фенечек на шее и кистях. Пирсинг во всех мыслимых частях тела, скорее даже не пирсинг, а варварское членовредительство. Сладковато тошнотный запах. Запах, который въедается в кожу, и не смыть его и не забыть этот страшный запах.
Тела людей освежеванные, тела как туши на бойне, разбросаны по всему побережью.
Огромные чаны с кипящей водой. Вот страшными крюками подтаскивают куски человеческой плоти, с воплями восторга швыряют в бурлящие котлы. Вождь каннибалов делает рукой таинственный знак. Всё племя усаживается вокруг костра, моля и гипнотизирую взглядом огонь. Ждут пока сварится жуткая похлебка, и молятся своим свирепым богам.
Ресницы вздрогнули, и он приоткрыл глаза. Надо же, задремал. Вопит магнитофон, Африк Симон на огромном экране выделывает немыслимые коленца. Поддатый Дед Мороз с нарумяненной Снегуркой «паровозиком» водят хоровод вокруг ёлки. Похотливо горят глаза коллег, держат с интимным прижимом друг дружку за талию, как бы свальному греху не случиться. Он ловит пристальный взгляд шефа и становится зябко в жаркой компании. С ненавистью и тоской он вспоминает, как писал вчера заявление об увольнении с открытой датой. В щель пузатого сейфа шефа он увидел толстую стопку белых листочков, на каждом из которых были написаны две строчки, те строчки, что и в его заявлении.
