Добавить в моё избранное
8 мин, 56 сек 9231
Весь стройный космос его мировоззрения рушился как карточный домик. И несчастный бомж разрыдался, стоя у гроба.
Но вот гроб опустили, — пришлось изрядно попотеть, — могилу засыпали, все притихли, как оглушенные; только изредка судорожно всхлипывала какая-нибудь женщина — и тут же утихала.
Мужчины открыли бутылку водки, подали стакан и Федырке.
— На, Федя, помяни новопредставленную Олесю.
И Федя, перекрестившись, залпом, не закусывая, опорожнил стакан и, ошалевший от пережитого и выпитого, пошел прочь.
А ночью, все еще не придя в себя, он сидел на заросшей могиле в центре кладбища, смотрел в небо и задумчиво ковырял в носу. Луна еще не взошла. Одинокие звезды ярко сияли, по небу пролетел ангел, — Федырка видел отчетливо его белые крылья, — и швырнул вниз горсть звездных бриллиантов — на потеху любителям загадывать желания.
Вдруг Федырка ощутил чье-то присутствие, он опустил голову. Рядом с могилой стояла она — Олеся. Вернее, ее душа. Вся в матовом сиянии, в светящемся коротком платье — она была прекрасна, как нимфа, спустившаяся с небес.
— Привет, — ласково поздоровалась она и села рядом.
Федор, впервые при встрече с духом, почувствовал нервную дрожь. Он угрюмо молчал.
— Ты меня удивил: на похоронах плакал больше моих родителей.
— Ну, прямо там.
— Во всяком случае, больше моего папаши.
Федор громко отрыгнул, — вечером он перекусил на помойке.
— А здесь так здорово! — воскликнула Олеся. — Я раньше не замечала звездного неба, все смотрела на мальчиков, да на свое отражение в зеркале… Как таинственно поют цикады, — я раньше их вообще не слышала.
Федор придавил пальцем правую ноздрю и шумно высморкался.
— Слушай, — повернулась к нему лицом Олеся, — аметистовые глаза ее светились, правда я красивая, я тебе нравлюсь? — Скажи, скажи!
Федор только вздохнул и выдавил из себя:
— Ты страшно красивая, я таких и не видал.
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Олеся, легла на спину и стала сучить длинными ногами. — Я тебе нравлюсь! Нравлюсь! Вот здорово!
Она поднялась на ноги и встала перед бомжом.
— Смотри, какие ноги! — она слегка приподняла юбку.
Снизу Федору хорошо были видны стройные белые ноги. Он не выдержал и тоже поднялся.
— Как от тебя пахнет! — с неожиданным восторгом воскликнула Олеся.
— Ну да, я в этом году еще не мылся, — равнодушно признался Федырка и снова отрыгнул.
— Да нет, от тебя исходит духовное благоухание — я это чувствую, — как в церкви.
— Ну-у, — Федор хотел что-то сказать, но стушевался и лишь развел руками.
И вдруг, совершенно неожиданно, Олеся, сверкнув янтарными очами, обхватила его руками, — он ощутил нежное касание астрального тела — как во сне, — и страстно поцеловала.
Федор почувствовал, что сердце его заколотилось, — он хотел отпрянуть от умершей, но острая боль пронзила его левую грудь, и он повалился в густую траву.
А через пару недель случайными посетителями кладбища был обнаружен труп Федора. Но самое интересное, тело его, несмотря на жару, сохранилось, и от него исходило нежнейшее цветочное благоухание — как от святых мощей.
Но вот гроб опустили, — пришлось изрядно попотеть, — могилу засыпали, все притихли, как оглушенные; только изредка судорожно всхлипывала какая-нибудь женщина — и тут же утихала.
Мужчины открыли бутылку водки, подали стакан и Федырке.
— На, Федя, помяни новопредставленную Олесю.
И Федя, перекрестившись, залпом, не закусывая, опорожнил стакан и, ошалевший от пережитого и выпитого, пошел прочь.
А ночью, все еще не придя в себя, он сидел на заросшей могиле в центре кладбища, смотрел в небо и задумчиво ковырял в носу. Луна еще не взошла. Одинокие звезды ярко сияли, по небу пролетел ангел, — Федырка видел отчетливо его белые крылья, — и швырнул вниз горсть звездных бриллиантов — на потеху любителям загадывать желания.
Вдруг Федырка ощутил чье-то присутствие, он опустил голову. Рядом с могилой стояла она — Олеся. Вернее, ее душа. Вся в матовом сиянии, в светящемся коротком платье — она была прекрасна, как нимфа, спустившаяся с небес.
— Привет, — ласково поздоровалась она и села рядом.
Федор, впервые при встрече с духом, почувствовал нервную дрожь. Он угрюмо молчал.
— Ты меня удивил: на похоронах плакал больше моих родителей.
— Ну, прямо там.
— Во всяком случае, больше моего папаши.
Федор громко отрыгнул, — вечером он перекусил на помойке.
— А здесь так здорово! — воскликнула Олеся. — Я раньше не замечала звездного неба, все смотрела на мальчиков, да на свое отражение в зеркале… Как таинственно поют цикады, — я раньше их вообще не слышала.
Федор придавил пальцем правую ноздрю и шумно высморкался.
— Слушай, — повернулась к нему лицом Олеся, — аметистовые глаза ее светились, правда я красивая, я тебе нравлюсь? — Скажи, скажи!
Федор только вздохнул и выдавил из себя:
— Ты страшно красивая, я таких и не видал.
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Олеся, легла на спину и стала сучить длинными ногами. — Я тебе нравлюсь! Нравлюсь! Вот здорово!
Она поднялась на ноги и встала перед бомжом.
— Смотри, какие ноги! — она слегка приподняла юбку.
Снизу Федору хорошо были видны стройные белые ноги. Он не выдержал и тоже поднялся.
— Как от тебя пахнет! — с неожиданным восторгом воскликнула Олеся.
— Ну да, я в этом году еще не мылся, — равнодушно признался Федырка и снова отрыгнул.
— Да нет, от тебя исходит духовное благоухание — я это чувствую, — как в церкви.
— Ну-у, — Федор хотел что-то сказать, но стушевался и лишь развел руками.
И вдруг, совершенно неожиданно, Олеся, сверкнув янтарными очами, обхватила его руками, — он ощутил нежное касание астрального тела — как во сне, — и страстно поцеловала.
Федор почувствовал, что сердце его заколотилось, — он хотел отпрянуть от умершей, но острая боль пронзила его левую грудь, и он повалился в густую траву.
А через пару недель случайными посетителями кладбища был обнаружен труп Федора. Но самое интересное, тело его, несмотря на жару, сохранилось, и от него исходило нежнейшее цветочное благоухание — как от святых мощей.
Страница
3 из 3
3 из 3
