Добавить в моё избранное
12 мин, 48 сек 144
Конечно, производство их налажено, глядишь, года через два-три и Ваша очередь подойдёт. Но дело стоит ожиданий.
Семён Семёнович такого подвоха не ожидал. Он был уже весь там — в прекрасном, богатом и счастливом «далеко». Видел себя в собственном доме, на берегу моря, за рулём шикарных «Жигулей» девятой модели, под ручку с дамой, которую он вёл в ресторан. На этом фантазии Семёна Семёновича кончались, потому, как он никогда не был при деньгах, да и население в те годы ещё не знало миллионеров, или миллионеры не знались с такими как Семён Семёнович.
В горле пересохло. Несчастный Семён Семёнович полез в карман за валидолом.
— Ну ладно! — как будто решившись на, что-то произнёс «портфель», — Есть у меня знакомые в руководстве этого кооператива. Но, сами понимаете, стоит денег.
— Сколько? — взволновано просипел Семён Семёнович.
— Вы не подумайте, — затараторил мужчина, — я не себе. Только из уважения к Вам. Вижу — приличный Вы человек, как не помочь. Я и сам собирался на следующей неделе. У меня отпуск… Ну… пятьдесят рублей.
Семён Семёнович, хотя ожидал меньшей суммы, тот час сунул в потную ладошку «благодетеля» пять червонцев. Счастье стоило большего. «Портфель» скрылся за массивной заветной дверью, приказав ждать. Через минут десять дверь отворилась, открывая улыбающуюся довольную и потную физиономию.
— Поздравляю! Вы будете приняты прямо сейчас. На меня ссылаться не нужно, Вы ведь понимаете. Вас ждут.
Он подхватил Семёна Семёновича под локоть и впихнул в приоткрытую дверную щель.
— А как Вас зовут…, — спросил, было, Семён Семёнович, но мужчина уже затворил за ним дверь.
После яркого света московского утра Семён Семёнович попал в прохладный полумрак шикарного, как он осознал через пару секунд после светового перепада, офиса. Дубовые панели стен, мягкие кресла, стол секретаря с новомодным факсом (он уже видел такие), проявлялись постепенно, внушая доверие, уважение, даже почтительность. А за столом…! За столом сидела та самая «сногсшибательная» особа с плаката. И реальное её воплощение было причиной отупения Семёна Семёновича. Он, было, приосанился, расправил плечи, выпятил свой подбородок. Но тотчас сник, понимая, что не Ален Делон.
Девица улыбнулась так ярко, что Семён Семёнович чуть было, не ослеп. Поглупел и растерялся окончательно.
— Представьтесь, пожалуйста, — пропела девица. Семёну Семёновичу показалось, что ангельский голос, нежный как перезвон колокольчиков и одновременно, грудной, как рыданье испанской гитары — донесся прямо с небес.
В глазах замелькали картины, которых он никогда не видел: небесные гурии, в шёлковых полупрозрачных шальварах танцуя, подносят блюда с шербетом, подают кальян к возвышению, где Семён Семёнович, возлежа на подушках, благосклонно внимает своим подданным, вкушая виноград и пахлаву. Важно кивает визирю своему, шепчущему на ушко государственные секреты особой важности, грозно хмурит бровки, показывая, что недоволен, наблюдая с удовлетворением, как сжимаются и холодеют подданные его от страха возможной кары великого и всемогущего тирана.
Пробудившись от ярчайших видений, но как видимо не окончательно, Семён Семёнович приобрёл уверенность, что так будет.
Может не в таком восточном варианте, но — Будет! Будет! Будет! Вот в таком, подогретом состоянии, как полуфабрикат некоего съестного (только в духовку и готово), Семён Семёнович выложил всё: свои паспортные данные, сведения о накоплениях, имуществе, а может и всю подноготную, сокровенное, чего он никому и никогда не говорил, разве в детстве — маме. Он смутно припоминал, что его возили домой, за какими-то документами, потом к нотариусу, потом опять в кооператив «Холод». Очнулся у входа в метро, с какими-то бумажками (договор, квитанции и прочее).
Помнил только, что ровно послезавтра, в 12.00 часов он должен быть по адресу: улица Паровозная, 17, где и находились, как ему объяснили, лаборатории и техника, необходимая для отправки в светлое будущее.
Не знало еще наивное «совковое» население, обманываемое, разве только в магазинах, по мелочи, да на базарах — покрупнее, не знало это население не готовой к катастрофам великой страны, об аббревиатуре НЛП, что означало «нейро-лингвистическое программирование».
Ещё не бубнили с экранов поросячьи губки, вставляя здесь и там полузабытое слово «отнюдь», о монетаризме, о приватизации и других малопонятных вещах. Технологии воздействия на психику прятались в недрах ГРУ. И знали о них только обученные шпионы, да цыганки.
Последние не изучали спецлитературы, не посещали тренингов, а владели этим на генетическом уровне и дурили народ по мелочам.
Все прелести Великого Обмана только начинались. И Семён Семёнович должен был пасть одной из первых жертв на алтарь этого божка.
Были ли у него какие-либо подозрения, сомнения? Где-то, на дне души, шевелился малюсенький червячок.
Семён Семёнович такого подвоха не ожидал. Он был уже весь там — в прекрасном, богатом и счастливом «далеко». Видел себя в собственном доме, на берегу моря, за рулём шикарных «Жигулей» девятой модели, под ручку с дамой, которую он вёл в ресторан. На этом фантазии Семёна Семёновича кончались, потому, как он никогда не был при деньгах, да и население в те годы ещё не знало миллионеров, или миллионеры не знались с такими как Семён Семёнович.
В горле пересохло. Несчастный Семён Семёнович полез в карман за валидолом.
— Ну ладно! — как будто решившись на, что-то произнёс «портфель», — Есть у меня знакомые в руководстве этого кооператива. Но, сами понимаете, стоит денег.
— Сколько? — взволновано просипел Семён Семёнович.
— Вы не подумайте, — затараторил мужчина, — я не себе. Только из уважения к Вам. Вижу — приличный Вы человек, как не помочь. Я и сам собирался на следующей неделе. У меня отпуск… Ну… пятьдесят рублей.
Семён Семёнович, хотя ожидал меньшей суммы, тот час сунул в потную ладошку «благодетеля» пять червонцев. Счастье стоило большего. «Портфель» скрылся за массивной заветной дверью, приказав ждать. Через минут десять дверь отворилась, открывая улыбающуюся довольную и потную физиономию.
— Поздравляю! Вы будете приняты прямо сейчас. На меня ссылаться не нужно, Вы ведь понимаете. Вас ждут.
Он подхватил Семёна Семёновича под локоть и впихнул в приоткрытую дверную щель.
— А как Вас зовут…, — спросил, было, Семён Семёнович, но мужчина уже затворил за ним дверь.
После яркого света московского утра Семён Семёнович попал в прохладный полумрак шикарного, как он осознал через пару секунд после светового перепада, офиса. Дубовые панели стен, мягкие кресла, стол секретаря с новомодным факсом (он уже видел такие), проявлялись постепенно, внушая доверие, уважение, даже почтительность. А за столом…! За столом сидела та самая «сногсшибательная» особа с плаката. И реальное её воплощение было причиной отупения Семёна Семёновича. Он, было, приосанился, расправил плечи, выпятил свой подбородок. Но тотчас сник, понимая, что не Ален Делон.
Девица улыбнулась так ярко, что Семён Семёнович чуть было, не ослеп. Поглупел и растерялся окончательно.
— Представьтесь, пожалуйста, — пропела девица. Семёну Семёновичу показалось, что ангельский голос, нежный как перезвон колокольчиков и одновременно, грудной, как рыданье испанской гитары — донесся прямо с небес.
В глазах замелькали картины, которых он никогда не видел: небесные гурии, в шёлковых полупрозрачных шальварах танцуя, подносят блюда с шербетом, подают кальян к возвышению, где Семён Семёнович, возлежа на подушках, благосклонно внимает своим подданным, вкушая виноград и пахлаву. Важно кивает визирю своему, шепчущему на ушко государственные секреты особой важности, грозно хмурит бровки, показывая, что недоволен, наблюдая с удовлетворением, как сжимаются и холодеют подданные его от страха возможной кары великого и всемогущего тирана.
Пробудившись от ярчайших видений, но как видимо не окончательно, Семён Семёнович приобрёл уверенность, что так будет.
Может не в таком восточном варианте, но — Будет! Будет! Будет! Вот в таком, подогретом состоянии, как полуфабрикат некоего съестного (только в духовку и готово), Семён Семёнович выложил всё: свои паспортные данные, сведения о накоплениях, имуществе, а может и всю подноготную, сокровенное, чего он никому и никогда не говорил, разве в детстве — маме. Он смутно припоминал, что его возили домой, за какими-то документами, потом к нотариусу, потом опять в кооператив «Холод». Очнулся у входа в метро, с какими-то бумажками (договор, квитанции и прочее).
Помнил только, что ровно послезавтра, в 12.00 часов он должен быть по адресу: улица Паровозная, 17, где и находились, как ему объяснили, лаборатории и техника, необходимая для отправки в светлое будущее.
Не знало еще наивное «совковое» население, обманываемое, разве только в магазинах, по мелочи, да на базарах — покрупнее, не знало это население не готовой к катастрофам великой страны, об аббревиатуре НЛП, что означало «нейро-лингвистическое программирование».
Ещё не бубнили с экранов поросячьи губки, вставляя здесь и там полузабытое слово «отнюдь», о монетаризме, о приватизации и других малопонятных вещах. Технологии воздействия на психику прятались в недрах ГРУ. И знали о них только обученные шпионы, да цыганки.
Последние не изучали спецлитературы, не посещали тренингов, а владели этим на генетическом уровне и дурили народ по мелочам.
Все прелести Великого Обмана только начинались. И Семён Семёнович должен был пасть одной из первых жертв на алтарь этого божка.
Были ли у него какие-либо подозрения, сомнения? Где-то, на дне души, шевелился малюсенький червячок.
Страница
3 из 4
3 из 4
