Второй шанс

Но быстро издох, опылённый пестицидами уверенности в получении урожая достатка в стремительно приближающемся грядущем. Подумаешь! Червяк он и есть червяк.

Дома Семён Семёнович добросовестно осмотрел гардероб, который должен был соответствовать, по его мнению, торжественной встрече с потомками. Заглянул в холодильник, решив, что пельменей как раз на два дня и выбрасывать ничего не придётся. Походил по комнате, посмотрел какие-то новости по телевизору. Сел к телефону, но звонить было решительно некому. Не было на свете существа, с которым он мог поделиться мыслями и тревогами. Даже кота или собаки.

Помаявшись, нашёл себе занятие, сообразив, что нужно подобрать какие-то слова, написать текст обращения к грядущему поколению от имени…

От кого именно он будет вести речь — от себя или от имени прошлых поколений, Семён Семёнович додумать не успел. В дверь позвонили.

В проёме стояли двое крепких, коротко стриженых парней. Кожаные куртки, спортивные штаны, остроносые черные туфли. Это сейчас, по прошествии лет, мы с Вами знаем, представителями какой профессии являются оные субъекты. Герой наш, не обладая таким опытом, впустил гостей в квартиру беспрепятственно, вежливо спрашивая — чем обязан.

Один из «стриженых», хмыкнув, сказал, что всё переиграно, что Семёну Семёновичу крупно повезло, кто-то из очередников простудился и отложил (на энное время) встречу с прекрасным грядущим. Ехать нужно прямо сейчас.

Когда Семён Семёнович, засуетившись, сказал, что не успел ещё приготовить всё необходимое, да и вообще, всё-таки важный шаг…, «стриженный» ответил, что всё предусмотрено. Ничего брать не нужно кроме паспорта и договора.

Во дворе стояла серая «девятка» с тонированными стёклами. Шёл дождь. Не весенний, а какой-то, унылый, зябкий и нудный.

Второй «стриженый» сел за руль. Был он хмур, молчалив. Оттого стало пасмурней и тревожней на душе Семёна Семёновича.

Уже сильно стемнело. Знакомые улицы давно закончились. Фары освещали какие-то заборы одного из промышленных районов Москвы.

Остановились внезапно, въехав в ворота какого-то цеха или склада.

Тревожило, что не отключил холодильник, что пельмени испортятся, что всё как-то не соответствовало моменту торжества прогресса.

Каков должен быть сценарий отправки в прекрасное будущее? Он не знал. Но окружение: грязный полутёмный склад, хмурые лица «стриженных» — явно не соответствовали ожиданиям. Фанфары, цветы, провожающие — это конечно слишком. Но не так! Не так он представлял себе этот момент.

Вздрогнул, когда один из сопровождающих велел выйти. Почувствовал в голосе «стриженного» другие нотки. Более жёсткие, даже грубые. Стало страшно.

Семён Семёнович напрягся и всё равно пропустил момент, когда сзади его обхватили, прижав руки к туловищу. К лицу приложили какую-то тряпицу, приятно пахнущую миндалём, и он провалился в темноту. В умирающем мозге, почему-то промелькнуло: «Вот те, бабушка и…».

На дворе стоял — конец 80-х. Время подъёма духа, рождения надежд, веры в хорошее-доброе-светлое. А за шлагбаумом уже маячили лихие «девяностые», которые «шмякнули» об асфальт и надежды и веру (кому верили-то?). Да так «шмякнули», что не скоро, ой не скоро, кварк за кварком, атом за атомом, молекула за молекулой, начнут жестоко обманутые хоть кому-то доверять. Себе? Так сами — себя и обманывали.

А как же второй шанс, спросите Вы?! Да — враки всё это. Жизнь одна!

Или нет?