Жил-был царь и царица без короны. Выбирал он думших сенаторов, посылал по всем странам: не будет ли какой охотник в Вавилонское царство за царской короной? Думшие сенаторы искали по всем странам, нигде не нашли охотника. Один пошел по питейным заведениям. Лежал тогда Федор Бурмакин в кабаке пьяный. Сенатор сказал: «Федор Бурмакин, не желаешь ли ты в Вавилонское царство за царской короной?» Федор Бурмакин на то сказал: «Опохмель меня, я готов буду, желаю ехать!»
Добавить в моё избранное
9 мин, 0 сек 121
Опохмелил его, приводит к царю Федора Бурмакина. «Федор Бурмакин, — сказал царь, — что тебе нужно с собой?» Федор Бурмакин назначил: «Мне что-де лучший корабь, три бочки пороху, три бочки серы горючей, три бочки селитры!» Тут он взял с собой товарища — сенатора и рабочих лоцманов и отправился в Вавилонское царство.
Приезжает в Вавилонское царство, приваливаются на пристань. Федор Бурмакин взял с собой сенатора, отправился в дом. Царство это отворяется на время: когда змей-полоз раздвинется, тогда отворяются и вороты. Тут заходят в комнаты они. Марфа Вавилоновна сказала: «Какие-те ветры сюды занесли Федора Бурмакина?» — «Царь послал меня к тебе. Каково ты поживаешь?» — «Милости просим! Садись со мной за стол покушать!»
Понаелись. Марфа Вавилоновна говорит: «Давай в пешки, Федор Бурмакин, поиграем! А играть не так: если три раз я тебя проиграю, я тебя пожру, а если ты меня три раз проиграешь, и ты меня жри!» Первый раз поставили пешки, она его обыграла. Второй раз поставили, опять обыграла. Остается один раз. Поставили в третий; он со своего краю две пешки под стол спихнул и говорит, что «пешельница у тебя неправильная, затем ты меня и обыгрываешь! Есть у меня в корабле пешельница мраморная и пешки также нумерованные. Дозволь мне сходить, тогда я уже буду как следно играть, а на твоей я не согласен играть! Если Марфа Вавилоновна, не веришь, возьми сенатора к себе в комнаты! Я все-таки пойду, пешельницу принесу свою!»
Тут он сенатора к ней в комнату приводит, а сам пошел; по пути царскую корону взял с собой. Только добегает до пристани Федор Бурмакин, скричал рабочим: «Как можно поскорее от берегу отваливай!».
Очень долго Марфа Вавилоновна ждала; потом вышла на балкон, смотрит на море: очень уже далеко едут. «Ах он, подлец, ах он, варнак, как надо мной насмеялся!» Заходит в ту комнату, где сенатор, его сейчас съела. Тут засвистела, загремела самая мелкая змея по ухватищу, прилетела. «Подите, — говорит, — спалите его, подлеца, не пустите его на белый свет!» Полетели они. Стали надлетать над кораблем, он живо выкатил три бочки селитры; зажигает селитру, всех прижег-припалил; кое-как две остались, отправились назад.
Прилетают, докладывают: «Марфа Вавилоновна, всех он нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились!»
Тогда она опять засвистела, загремела, более того змей насвистела: «Подите, спалите; его на белый свет не пустите!» Тут стали над кораблем надлетать, он выкатил три бочки пороху, всех их прижег-припалил; кое-как две отдалились, полетели назад. Прилетели с докладом: «Марфа Вавилоновна, всех нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились».
Тут захотелось Федору Бурмакину отдохнуть. Привалился к берегу, начали себе обед, кашу варить. Попала Федору Бурмакину тропа; идет он по этой тропе, ягоды собирает и ушел от пристани далеко. А его рабочие тогда расположились на отдых спать. Эти змеи прилетели и всех их прижгли-припалили, этих рабочих, и весь корабь по бревну раскатали, по морю пустили. Федор Бурмакин приходит на пристань и видит: корабля нет, корабь весь прижженный; горе его ошибло, что никого нет. «Куды теперь моя головушка придлит? …Пойду теперь по этой тропе, куды она поведет меня?». А корона у него хранится.
Доходит он до агромадного дома; заходит в этот дом. А в этом дому живет Кривая Ерахта, Марфы Вавилоновны брат. Кривая Ерахта сказал: «Куда же ты, Федор Бурмакин, пошел — зашел в наш дом?» — «Я нечаянно пришел в твой дом. Прими меня с тобой жить в товарищи». Тут Кривая Ерахта его принял, стали жить с ним вместе. Кривая Ерахта ему сказал: «Не вылечишь ли ты, Федор Бурмакин, мне глаз? У меня один глаз не видит». Федор Бурмакин сказал: «Есть у тебя олово?» — «Есть». — «Есть канаты?» — «Есть». — «Тащи мне напарья и черпак! Потом тащи канаты!» Притащил он канаты. Положил его на пол, примерил, навертел напарьей дыр. Привязал он его на варовинны канаты. «Ну-ка, Кривая Ерахта, поворотись, — говорит, — чтобы канаты повьгтянулись!» Кривая Ерахта поворотился, канаты эти лопнули.
«Нет ли у тебя силянных канатов?» — «Есть». — «Ну, тащи мне силянные канаты!». Те поздоровше будут. Притащил ему силянные канаты, тут привязал он на силянные канаты. «Ну-ка теперь поворотись, Кривая Ерахта! Канаты пущай повытянутся». Кривая Ерахта поворотился, весь дом ворочается, только канаты повьгтянулись, не лопнули.
Тогда сказал Феддр Бурмакин: «Ты, Кривая Ерахта, кривой глаз расщурь гляди кривым, а здоровый зажми!» Тут он почерпнул черпаком олово, плеснул на все лицо ему оловом горячим.
Тогда Федор Бурмакин выбежал из комнат во двор, а Кривая Ерахта так встрепенулся, канаты его лопнули. Выбежал Кривая Ерахта во двор и спросил: «Федор Бурмакин, ты где?» — «Во дворе»,-сказал. Ходил по двору Кривая Ерахта, его искал и хотел его съесть. Тогда у Кривого Ерахты был слуга козел; и он к козлу стал, Федор Бурмакин, привязываться. Привязался Федор Бурмакин к козлу, тогда козел подбегает к Кривой Ерахте.
Приезжает в Вавилонское царство, приваливаются на пристань. Федор Бурмакин взял с собой сенатора, отправился в дом. Царство это отворяется на время: когда змей-полоз раздвинется, тогда отворяются и вороты. Тут заходят в комнаты они. Марфа Вавилоновна сказала: «Какие-те ветры сюды занесли Федора Бурмакина?» — «Царь послал меня к тебе. Каково ты поживаешь?» — «Милости просим! Садись со мной за стол покушать!»
Понаелись. Марфа Вавилоновна говорит: «Давай в пешки, Федор Бурмакин, поиграем! А играть не так: если три раз я тебя проиграю, я тебя пожру, а если ты меня три раз проиграешь, и ты меня жри!» Первый раз поставили пешки, она его обыграла. Второй раз поставили, опять обыграла. Остается один раз. Поставили в третий; он со своего краю две пешки под стол спихнул и говорит, что «пешельница у тебя неправильная, затем ты меня и обыгрываешь! Есть у меня в корабле пешельница мраморная и пешки также нумерованные. Дозволь мне сходить, тогда я уже буду как следно играть, а на твоей я не согласен играть! Если Марфа Вавилоновна, не веришь, возьми сенатора к себе в комнаты! Я все-таки пойду, пешельницу принесу свою!»
Тут он сенатора к ней в комнату приводит, а сам пошел; по пути царскую корону взял с собой. Только добегает до пристани Федор Бурмакин, скричал рабочим: «Как можно поскорее от берегу отваливай!».
Очень долго Марфа Вавилоновна ждала; потом вышла на балкон, смотрит на море: очень уже далеко едут. «Ах он, подлец, ах он, варнак, как надо мной насмеялся!» Заходит в ту комнату, где сенатор, его сейчас съела. Тут засвистела, загремела самая мелкая змея по ухватищу, прилетела. «Подите, — говорит, — спалите его, подлеца, не пустите его на белый свет!» Полетели они. Стали надлетать над кораблем, он живо выкатил три бочки селитры; зажигает селитру, всех прижег-припалил; кое-как две остались, отправились назад.
Прилетают, докладывают: «Марфа Вавилоновна, всех он нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились!»
Тогда она опять засвистела, загремела, более того змей насвистела: «Подите, спалите; его на белый свет не пустите!» Тут стали над кораблем надлетать, он выкатил три бочки пороху, всех их прижег-припалил; кое-как две отдалились, полетели назад. Прилетели с докладом: «Марфа Вавилоновна, всех нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились».
Тут захотелось Федору Бурмакину отдохнуть. Привалился к берегу, начали себе обед, кашу варить. Попала Федору Бурмакину тропа; идет он по этой тропе, ягоды собирает и ушел от пристани далеко. А его рабочие тогда расположились на отдых спать. Эти змеи прилетели и всех их прижгли-припалили, этих рабочих, и весь корабь по бревну раскатали, по морю пустили. Федор Бурмакин приходит на пристань и видит: корабля нет, корабь весь прижженный; горе его ошибло, что никого нет. «Куды теперь моя головушка придлит? …Пойду теперь по этой тропе, куды она поведет меня?». А корона у него хранится.
Доходит он до агромадного дома; заходит в этот дом. А в этом дому живет Кривая Ерахта, Марфы Вавилоновны брат. Кривая Ерахта сказал: «Куда же ты, Федор Бурмакин, пошел — зашел в наш дом?» — «Я нечаянно пришел в твой дом. Прими меня с тобой жить в товарищи». Тут Кривая Ерахта его принял, стали жить с ним вместе. Кривая Ерахта ему сказал: «Не вылечишь ли ты, Федор Бурмакин, мне глаз? У меня один глаз не видит». Федор Бурмакин сказал: «Есть у тебя олово?» — «Есть». — «Есть канаты?» — «Есть». — «Тащи мне напарья и черпак! Потом тащи канаты!» Притащил он канаты. Положил его на пол, примерил, навертел напарьей дыр. Привязал он его на варовинны канаты. «Ну-ка, Кривая Ерахта, поворотись, — говорит, — чтобы канаты повьгтянулись!» Кривая Ерахта поворотился, канаты эти лопнули.
«Нет ли у тебя силянных канатов?» — «Есть». — «Ну, тащи мне силянные канаты!». Те поздоровше будут. Притащил ему силянные канаты, тут привязал он на силянные канаты. «Ну-ка теперь поворотись, Кривая Ерахта! Канаты пущай повытянутся». Кривая Ерахта поворотился, весь дом ворочается, только канаты повьгтянулись, не лопнули.
Тогда сказал Феддр Бурмакин: «Ты, Кривая Ерахта, кривой глаз расщурь гляди кривым, а здоровый зажми!» Тут он почерпнул черпаком олово, плеснул на все лицо ему оловом горячим.
Тогда Федор Бурмакин выбежал из комнат во двор, а Кривая Ерахта так встрепенулся, канаты его лопнули. Выбежал Кривая Ерахта во двор и спросил: «Федор Бурмакин, ты где?» — «Во дворе»,-сказал. Ходил по двору Кривая Ерахта, его искал и хотел его съесть. Тогда у Кривого Ерахты был слуга козел; и он к козлу стал, Федор Бурмакин, привязываться. Привязался Федор Бурмакин к козлу, тогда козел подбегает к Кривой Ерахте.
Страница
1 из 3
1 из 3
