В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У него было три сына: Егор Храбрый, Федор Важный да Иван-царевич. Егор Храбрый вырос до возрасту, задумал невесту искать…
Добавить в моё избранное
11 мин, 54 сек 154
Поехал белый свет смотреть. Ехал-ехал, до лесу доехал. В том лесу ветха избушка, берестой покрыта, дубом подперта. Постучал царевич в избушку. Впустила его в избушку старая старушка. А горница в избушке бархатом убрана, золотом шита. Сидят на лавке две девицы, две голубицы, одна другой лучше. Стал Егор Храбрый старшую девицу сватать. А бабка Яга и говорит: «Та девица не худого роду, чтоб на пусто брюхо свататься!»
Навалила на столы пряников, налила бражки медовой, сусла пивного. Он наелся, напился, под стол свалился. «Охти мне, поганый пьяница, да по жениху и невеста!»
Подняла Яга-Баба Егора Храброго на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки да в погреб и кинула.
Ну, долго ли — и Федор Важный жениться захотел. Поехал по свету жену выбирать. Ехал-ехал, в сад заехал. В том саду стоит золотой дворец, серебром крыша крыта. «По моему званию и домок!»
Зашел Федор Важный в золотой дворец. Во дворце худа комната рогожей крыта. На грязной лавке сидит девица — белая голубица.
Федор Важный шапки не скинул, бабке не поклонился. Бабка в углу стоит, говорит: «В моем доме по пирогу честь!»
Навалила на стол медовых пряников, понаставила браги и пива. Федор наелся-напился, под стол свалился. «Не учтивому пьянице и невеста така!»
Взяла Баба Яга Федора на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки, в погреб кинула.
Вот вырос Иван-царевич до возрасту. Хочет он братьев найти, невесту высмотреть. Отец-царь ему воли не дает.
Тут Иван-царевич запечалился. Ходит по городу, слезы льет. Увидала его бабушка-задворенка: «Что, Иван-царевич, слезы льешь?» — «Были у меня братья-царевичи, я хотел бы их отыскать, а отец воли не дает». — «Вот, Иван-царевич, когда ты родился, тогда и конь родился. Есть у царя худой погреб. За двенадцатью дверями, за двенадцатью замками там конь стоит. Под передним углом богатырские доспехи валяются. Ты наутро скажи отцу, будто сон видал, а не сказывай, что я тебе дело открыла».
Ну, Иван-царевич спать повалился, утром встал, говорит: «Государь мой, батюшка, я сегодня во сне чудеса видал. Будто есть у тебя худой погреб. В том погребу двенадцать дверей, за двенадцатью замками там конь стоит, вровень со мной родился. Под передним углом богатырские доспехи валяются. Это правда или сонный врак?» — «Это, сын, тебе не сон снился, а кто-то тебе дело рассказал. Ну, так делать нечего».
Пошел Иван-царевич к худому погребу. Взял замки богатырской рукой: сверху рвет, снизу конь двери ломает. Проломали двери — конь выскочил. Положил Иван-царевич на коня богатырскую ладонь, конь не шелохнется. Поднял Иван-царевич худой погреб за передний угол, вынул меч-кладенец, копье долгомерно, доспехи богатырские. И поехал по свету братьев искать.
Ехал-ехал, до избы доехал. В темной горнице Баба Яга сидит. Иван-царевич коня привязал, копье долгомерно наземь кинул. Все равно никому не поднять. Зашел в горницу, шапку снял, поклонился: «Где, — говорит, — Яга-Баба, мои братья?» — «В моем дому попьют-поедят, потом вести спрашивают». — «Я в твоем дому не гость, а пришел ответа спрашивать».
А Баба Яга взяла — стол поставила, пряников медовых наносила, браги налила. Иван-царевич взял стол правой рукой, в окно выбросил, бели выбил.
Яга-Баба видит, что его хитростью не взять, схватила из кошеля две змеи, побежала на Ивана-царевича. Змеи шипят, огнем палят. Иван-царевич взял меч-кладенец, один раз махнул — змеям головы снял.
Схватил Бабу Ягу, давай правду пытать. Тут она и покаялась. Он ей голову снес. Одним пальцем двери открыл: «Живы ли, братья мои да девицы-голубицы?» — «Живы, Иван-царевич. На ладан дышим!»
Вышли тут царевичи да девицы-голубицы. Худые да бледные, у голубиц перышки повылезли. Пали девицы Ивану-царевичу в ноги: «Мы тебе, Иван-царевич, не однако отслужим!»
Ну, Иван-царевич говорит: «Который которую сватал, за себя бери, к отцу вези. А я поеду себе суженую добывать».
И поехал. Ехал-ехал, до поля доехал. В том поле стоит виселица. Ведут богатыря на смерть вешать. Тут Иван-царевич подъехал: «За что, товарищи, богатыря вешать ладите?» — «А за то вешать ладим, что богатырь царску дочь обнасилил!» — «Этим море не погано; если хорошая девушка, так и я взамуж возьму. А богатыря отпустить должны, если с царской кровью встретился».
Ну, они подумали и отпустили богатыря. Богатырь пал Ивану-царевичу в ноги: «Буду тебе Орон Верный по самую смерть!»
Поехал Иван-царевич к царю, посмотрел на царскую дочь: «Хороша девушка, да не краше девиц-голубиц. Поеду, по белу свету поезжу, если краше не найду, то взамуж возьму «.
И поехал он по белу свету. Ехал-ехал, пять лет проехал, десять царств видел, а нигде краше девиц-голубиц да царской дочери не видывал. «Ну, — думает, — к тому царю вертаться, тую девушку брать».
Заехал он в чисто поле, стоит шатер шелковый, ковром крытый.
Навалила на столы пряников, налила бражки медовой, сусла пивного. Он наелся, напился, под стол свалился. «Охти мне, поганый пьяница, да по жениху и невеста!»
Подняла Яга-Баба Егора Храброго на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки да в погреб и кинула.
Ну, долго ли — и Федор Важный жениться захотел. Поехал по свету жену выбирать. Ехал-ехал, в сад заехал. В том саду стоит золотой дворец, серебром крыша крыта. «По моему званию и домок!»
Зашел Федор Важный в золотой дворец. Во дворце худа комната рогожей крыта. На грязной лавке сидит девица — белая голубица.
Федор Важный шапки не скинул, бабке не поклонился. Бабка в углу стоит, говорит: «В моем доме по пирогу честь!»
Навалила на стол медовых пряников, понаставила браги и пива. Федор наелся-напился, под стол свалился. «Не учтивому пьянице и невеста така!»
Взяла Баба Яга Федора на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки, в погреб кинула.
Вот вырос Иван-царевич до возрасту. Хочет он братьев найти, невесту высмотреть. Отец-царь ему воли не дает.
Тут Иван-царевич запечалился. Ходит по городу, слезы льет. Увидала его бабушка-задворенка: «Что, Иван-царевич, слезы льешь?» — «Были у меня братья-царевичи, я хотел бы их отыскать, а отец воли не дает». — «Вот, Иван-царевич, когда ты родился, тогда и конь родился. Есть у царя худой погреб. За двенадцатью дверями, за двенадцатью замками там конь стоит. Под передним углом богатырские доспехи валяются. Ты наутро скажи отцу, будто сон видал, а не сказывай, что я тебе дело открыла».
Ну, Иван-царевич спать повалился, утром встал, говорит: «Государь мой, батюшка, я сегодня во сне чудеса видал. Будто есть у тебя худой погреб. В том погребу двенадцать дверей, за двенадцатью замками там конь стоит, вровень со мной родился. Под передним углом богатырские доспехи валяются. Это правда или сонный врак?» — «Это, сын, тебе не сон снился, а кто-то тебе дело рассказал. Ну, так делать нечего».
Пошел Иван-царевич к худому погребу. Взял замки богатырской рукой: сверху рвет, снизу конь двери ломает. Проломали двери — конь выскочил. Положил Иван-царевич на коня богатырскую ладонь, конь не шелохнется. Поднял Иван-царевич худой погреб за передний угол, вынул меч-кладенец, копье долгомерно, доспехи богатырские. И поехал по свету братьев искать.
Ехал-ехал, до избы доехал. В темной горнице Баба Яга сидит. Иван-царевич коня привязал, копье долгомерно наземь кинул. Все равно никому не поднять. Зашел в горницу, шапку снял, поклонился: «Где, — говорит, — Яга-Баба, мои братья?» — «В моем дому попьют-поедят, потом вести спрашивают». — «Я в твоем дому не гость, а пришел ответа спрашивать».
А Баба Яга взяла — стол поставила, пряников медовых наносила, браги налила. Иван-царевич взял стол правой рукой, в окно выбросил, бели выбил.
Яга-Баба видит, что его хитростью не взять, схватила из кошеля две змеи, побежала на Ивана-царевича. Змеи шипят, огнем палят. Иван-царевич взял меч-кладенец, один раз махнул — змеям головы снял.
Схватил Бабу Ягу, давай правду пытать. Тут она и покаялась. Он ей голову снес. Одним пальцем двери открыл: «Живы ли, братья мои да девицы-голубицы?» — «Живы, Иван-царевич. На ладан дышим!»
Вышли тут царевичи да девицы-голубицы. Худые да бледные, у голубиц перышки повылезли. Пали девицы Ивану-царевичу в ноги: «Мы тебе, Иван-царевич, не однако отслужим!»
Ну, Иван-царевич говорит: «Который которую сватал, за себя бери, к отцу вези. А я поеду себе суженую добывать».
И поехал. Ехал-ехал, до поля доехал. В том поле стоит виселица. Ведут богатыря на смерть вешать. Тут Иван-царевич подъехал: «За что, товарищи, богатыря вешать ладите?» — «А за то вешать ладим, что богатырь царску дочь обнасилил!» — «Этим море не погано; если хорошая девушка, так и я взамуж возьму. А богатыря отпустить должны, если с царской кровью встретился».
Ну, они подумали и отпустили богатыря. Богатырь пал Ивану-царевичу в ноги: «Буду тебе Орон Верный по самую смерть!»
Поехал Иван-царевич к царю, посмотрел на царскую дочь: «Хороша девушка, да не краше девиц-голубиц. Поеду, по белу свету поезжу, если краше не найду, то взамуж возьму «.
И поехал он по белу свету. Ехал-ехал, пять лет проехал, десять царств видел, а нигде краше девиц-голубиц да царской дочери не видывал. «Ну, — думает, — к тому царю вертаться, тую девушку брать».
Заехал он в чисто поле, стоит шатер шелковый, ковром крытый.
Страница
1 из 4
1 из 4
