Добавить в моё избранное
22 мин, 49 сек 239
» — «Пойдем-ка, сестрица, и мы с тобой, да помолимся богу, да попросим каракульского дуба, не отпустит ли он нам». Собрались все три сестрицы родных, полуночные поклоны дубу клали, из глаз своих слезы роняли и дубу говорили: «Ох ты, батюшка, каракульский старый дуб, отпусти ты, ради бога, живой и мертвой воды!» Вдруг каракульский дуб открывается и вода из него выпускается. Налила жена Василья-царевича два пузырька и говорит: «О, ты мой милый муж да Василий-царевич! Оседлай-ка своего доброго коня, да поедем-ка, куда я велю, да найдем-ка мы своего братца Ивана-царевича во дикой степи!»
Сели да поехали и на то место приехали, где Ивана-царевича мясо разбросано. Вот они мясо сбирали, по суставчикам раскладали, мертвой-то водицей помазали, а живой-то водицей спрыскали. Иван-царевич встал, встряхнулся, на все четыре стороны оглянулся и говорит: «О, да как я долго спал!» Отвечает ему невестка: «Кабы не мы, так и вовеки бы ты спал». — «Спасибо те, сестрица, пожалела ты меня; ну, прощай и напредки не оставляй!» Сел да и уехал.
Мы это бросим и другое начнем.
А вот он отколь приехал, туда опять и уехал. Ударил Ванюша своего доброго коня своей шелковой плетью, конь его добрый осерчал и шибко его помчал. Приезжает Иван-царевич в ту сторону, где жила Марья-краса, черная коса. Нашел бабушку-просвирню, она ему и говорит: «Поезжай-ка, Иван-царевич, куда я пошлю: через тридевять земель, во десятое царство. Научу я тебя, как Марьюшку взять, как ее достать. Должен ты долго сам пострадать. Поезжай к ее бабушке, а у той ли у бабушки двенадцать дочерей. Они-то девушки да девушки, а будут сейчас кобылушки да кобылушки. Приедешь к бабушке во двор, скажи ей: «А родима бабушка! Нет ли продажной лошадушки?» Скажет тебе бабушка: «Есть у меня двенадцать кобылушек, они не продажные, а заветные. А вот я тебе прикажу три дня их пасти, за работушку что ни лучшую взять лошадушку, а если не спасешь и домой не пригонишь, то мяса твоего наемся и крови твоей напьюся!» Иван-царевич и думает себе: «А дайка попытаю! Две смерти мне не будет, а одной-то и не миную и знаю, за кого пропадаю».
Взял у бабушки подрядился, да наутро хлоп-хлоп и погнал лошадушек пасти, пригнал их в зеленые луга. Испекла ему бабушка со спящим зельем лепешечку. Он взял закусил да крепко и заснул. Лошадушки по лугам разбежались, по кустам разнырялись. Он крепко спал, вплоть до вечера пролежал.
Проведала то на дубу пчелиная матка и говорит своим дитяткам: «Полетайте, дитятки мои, во зеленые луга! Ванюшка крепко спит, не проснется. Его разбуждайте, коней его собирайте!» И некоторая одна была сильная пчела, прилетает к Ванюшке и жалит его за белое лицо. Ванюшка проснулся, горькими слезами заливался: ни одной лошадушки перед ним нет, и не знает же он, где их взять, и некого ему домой гнать. Вот пчела и говорит: «О, бери-ка, Ванюшка, кнут да вот постой-ка тут! Пригоним мы тебе». Как собрались все пчелки летать по зеленым лугам; они стали летать, стали брюнчать, стали кобылушек собирать да Ванюшке на руки отдавать. «А вот да ну, Ванюшка, гони-ка!»
Ванюшка взял да их кнутиком к бабушке и погнал: «На-ка вот тебе, бабушка, исполнил твое приказание». — «Ну, ладно, Ваня, жди, что будет наутро».
Наутро бабушка встает, приказ Ванюшке отдает: «На-ка вот, Ванюшка, гони да сохранно пригони! На-ка вот тебе лепешечку за работу». Он лепешечку взял, в пазушку поклал, выгнал кобылушек во зеленые луга; и так-то ходят кобылушки смирно, травку пощипывают, ключевую водицу прихлебывают, а походят да полежат. Ванюшка поесть захотел, взял да вынул из-за пазухи кусок; крепко закусил и шибко спать запустил. Думает, немного — до вечера проспал.
Вот кобылушки и стали по кустам нырять, по кустам да по кустам, по мышиным норам.
А вот тут-то была мышиная матка, дорогу перебегала, больно была гладка. Распорядилась старая мышь Ванюшку разбудить и кобылушек собрать. Подбежала старая мышь: «Ох ты, Ванюшка, Ваня! Ночь-то на дворе, а мы плачем об тебе! Надо тебе встать и кобылушек домой гнать». Встал Ванюшка, встряхнулся, горючьми слезами залился и сказал: «Ох, мать ты моя, мать, старая мышь! Надо бы тебе добродетель мою знать и кобылушек пригнать!» Старая мышь всех молодых мышей за ними послала, всех кобылушек собрала, и погнал их Ванюшка домой. «На-ка тебе, бабушка, я два дни пропас». — Ох, Ванюшка, еще завтра день погоняй-ка. Завтра дальше, а хлеба-то бери больше».
Встал Ванюшка поутру, собрался и погнал. Захотел поесть, откусил лепешечку и заснул; проспал до вечера. Лошадушки по кустам разнырялись, а рак увидал, всех их к Ванюшке согнал и его разбудил. Погнал Ванюшка кобылушек домой: «Будет, бабушка; я тебе не слуга, а за работу денежки, а не денежки — так девушки!» — «Выбирай, Ванюшка, любую кобылушку!» А это не кобылушки, а красны девушки. Вот лег Ванюшка спать, и приходит из двенадцати большая сестра и дает ему знать: «Что ты, Ванюшка, думаешь?
Сели да поехали и на то место приехали, где Ивана-царевича мясо разбросано. Вот они мясо сбирали, по суставчикам раскладали, мертвой-то водицей помазали, а живой-то водицей спрыскали. Иван-царевич встал, встряхнулся, на все четыре стороны оглянулся и говорит: «О, да как я долго спал!» Отвечает ему невестка: «Кабы не мы, так и вовеки бы ты спал». — «Спасибо те, сестрица, пожалела ты меня; ну, прощай и напредки не оставляй!» Сел да и уехал.
Мы это бросим и другое начнем.
А вот он отколь приехал, туда опять и уехал. Ударил Ванюша своего доброго коня своей шелковой плетью, конь его добрый осерчал и шибко его помчал. Приезжает Иван-царевич в ту сторону, где жила Марья-краса, черная коса. Нашел бабушку-просвирню, она ему и говорит: «Поезжай-ка, Иван-царевич, куда я пошлю: через тридевять земель, во десятое царство. Научу я тебя, как Марьюшку взять, как ее достать. Должен ты долго сам пострадать. Поезжай к ее бабушке, а у той ли у бабушки двенадцать дочерей. Они-то девушки да девушки, а будут сейчас кобылушки да кобылушки. Приедешь к бабушке во двор, скажи ей: «А родима бабушка! Нет ли продажной лошадушки?» Скажет тебе бабушка: «Есть у меня двенадцать кобылушек, они не продажные, а заветные. А вот я тебе прикажу три дня их пасти, за работушку что ни лучшую взять лошадушку, а если не спасешь и домой не пригонишь, то мяса твоего наемся и крови твоей напьюся!» Иван-царевич и думает себе: «А дайка попытаю! Две смерти мне не будет, а одной-то и не миную и знаю, за кого пропадаю».
Взял у бабушки подрядился, да наутро хлоп-хлоп и погнал лошадушек пасти, пригнал их в зеленые луга. Испекла ему бабушка со спящим зельем лепешечку. Он взял закусил да крепко и заснул. Лошадушки по лугам разбежались, по кустам разнырялись. Он крепко спал, вплоть до вечера пролежал.
Проведала то на дубу пчелиная матка и говорит своим дитяткам: «Полетайте, дитятки мои, во зеленые луга! Ванюшка крепко спит, не проснется. Его разбуждайте, коней его собирайте!» И некоторая одна была сильная пчела, прилетает к Ванюшке и жалит его за белое лицо. Ванюшка проснулся, горькими слезами заливался: ни одной лошадушки перед ним нет, и не знает же он, где их взять, и некого ему домой гнать. Вот пчела и говорит: «О, бери-ка, Ванюшка, кнут да вот постой-ка тут! Пригоним мы тебе». Как собрались все пчелки летать по зеленым лугам; они стали летать, стали брюнчать, стали кобылушек собирать да Ванюшке на руки отдавать. «А вот да ну, Ванюшка, гони-ка!»
Ванюшка взял да их кнутиком к бабушке и погнал: «На-ка вот тебе, бабушка, исполнил твое приказание». — «Ну, ладно, Ваня, жди, что будет наутро».
Наутро бабушка встает, приказ Ванюшке отдает: «На-ка вот, Ванюшка, гони да сохранно пригони! На-ка вот тебе лепешечку за работу». Он лепешечку взял, в пазушку поклал, выгнал кобылушек во зеленые луга; и так-то ходят кобылушки смирно, травку пощипывают, ключевую водицу прихлебывают, а походят да полежат. Ванюшка поесть захотел, взял да вынул из-за пазухи кусок; крепко закусил и шибко спать запустил. Думает, немного — до вечера проспал.
Вот кобылушки и стали по кустам нырять, по кустам да по кустам, по мышиным норам.
А вот тут-то была мышиная матка, дорогу перебегала, больно была гладка. Распорядилась старая мышь Ванюшку разбудить и кобылушек собрать. Подбежала старая мышь: «Ох ты, Ванюшка, Ваня! Ночь-то на дворе, а мы плачем об тебе! Надо тебе встать и кобылушек домой гнать». Встал Ванюшка, встряхнулся, горючьми слезами залился и сказал: «Ох, мать ты моя, мать, старая мышь! Надо бы тебе добродетель мою знать и кобылушек пригнать!» Старая мышь всех молодых мышей за ними послала, всех кобылушек собрала, и погнал их Ванюшка домой. «На-ка тебе, бабушка, я два дни пропас». — Ох, Ванюшка, еще завтра день погоняй-ка. Завтра дальше, а хлеба-то бери больше».
Встал Ванюшка поутру, собрался и погнал. Захотел поесть, откусил лепешечку и заснул; проспал до вечера. Лошадушки по кустам разнырялись, а рак увидал, всех их к Ванюшке согнал и его разбудил. Погнал Ванюшка кобылушек домой: «Будет, бабушка; я тебе не слуга, а за работу денежки, а не денежки — так девушки!» — «Выбирай, Ванюшка, любую кобылушку!» А это не кобылушки, а красны девушки. Вот лег Ванюшка спать, и приходит из двенадцати большая сестра и дает ему знать: «Что ты, Ванюшка, думаешь?
Страница
5 из 6
5 из 6
